Вернулись Левин и Столяров.
С т о л я р о в. Разрешите? Товарищ капитан первого ранга...
Р а д у ж н ы й. Александр Осипович, ты видел немца?
Л е в и н. Видел.
Р а д у ж н ы й. Молчит?
Л е в и н. А я его ни о чем не спрашивал.
С т о л я р о в. И не скажет ничего.
Б а к л а н о в. Вы уж молчите, товарищ начальник штаба. Не срамитесь...
С т о л я р о в. Вот увидите.
Р а д у ж н ы й. Почему же так?
С т о л я р о в (с сердцем). А потому, товарищ капитан первого ранга, что мы все, сам черт нас не поймет, какие-то ненормальные гуманисты. Что у нас за допрос? Сплошной либерализм. "Заген зи мир, битте". Они этого не понимают. Вот если бы для разгона въехать ему как следует в рыло...
Р а д у ж н ы й. Фу! Академик!
С т о л я р о в. С ним, товарищ капитан первого ранга, не то что академик - ангел взбесится. Мне, знаете, что обидно? Обидно, что у подлеца всегда есть козырь против порядочных людей. Подлецу все дозволено, ему совесть ничего не запрещает, а мы, чудаки, все оглядываемся. Ведь попадись я к нему, разве бы он так допрашивать меня стал? Дым бы от меня пошел.
Р а д у ж н ы й (Бакланову). Начнем? Командующий придает допросу большое значение.
Б а к л а н о в. Маликов!
М а л и к о в. Есть, Маликов!
Б а к л а н о в. Немца - сюда. Быстро, на полусогнутых...
Маликов козырнул, убежал.
В е р е в к и н (подбежал). Товарищ капитан первого ранга, командующий просит вас к аппарату.
Б а к л а н о в. Столяров, проводите капитана первого ранга. Веревкин!
В е р е в к и н. Есть!
Б а к л а н о в. На минутку. (Обождал, пока Радужный и Столяров скрылись за дверью.) Вы что сейчас делаете?
В е р е в к и н. Столярова подменяю.
Б а к л а н о в. Добро! Вам задание: обзвоните все посты и разыщите мне капитана. Доктора - понятно?
В е р е в к и н. Есть. (Он невольно взглянул на окно второго этажа, на его лице написано плохо скрываемое лукавое недоумение, и это смущает Бакланова.)
Б а к л а н о в. Не могу понять, куда она подевалась. Звонил в лазарет - нету. Вы что улыбаетесь?
В е р е в к и н. Просто так. Неужто и вы, Сергей Романович, "аз" получили?
Б а к л а н о в. "Аз"? В каком смысле?
В е р е в к и н. В смысле, предусмотренном сводом морских сигналов: отрицание, отпор, отказ.
Б а к л а н о в. Что? Плохо знаете Бакланова.
В е р е в к и н. Значит - с победой?
Б а к л а н о в. Да вам-то что за дело?
В е р е в к и н. Да я просто так, Сергей Романович. По-дружески.
Б а к л а н о в. По-дружески? Что-то не пойму я вашей дружбы - чего в ней больше: любви или зависти. Разберусь как-нибудь на свободе. (И когда Веревкин сделал первый шаг.) Подождите.
В е р е в к и н. Есть!
Б а к л а н о в. Отставить.
Тот не понимает.
Не надо звонить. Я сам. (Быстро пошел к дому и взбежал на крыльцо, опередив озадаченного Веревкина.)
Левин, до сих пор с безучастным видом рассматривавший
разложенную на столе карту, поднял глаза. Трудно
понять, слышал ли он разговор. Он проводил Бакланова
взглядом, затем оглянулся и увидел входящую в калитку
Лебедеву. В руках у нее полотенце и охапка зелени.
Секунду, пока их глаза не встретились, лицо Левина
выражает радость и даже нежность. Встречает же он ее
в своей обычной суховато-иронической манере.
Л е в и н. Вот это мило!
Л е б е д е в а. Санечка!
Л е в и н. Очень мило. Я весь вечер, как последний кретин, жду ее в госпитале...
Л е б е д е в а. Левин, милый, я тебе сейчас все объясню.
Л е в и н. Нет, ты просто дрянь. Больше я к тебе не приеду.
Л е б е д е в а. Умоляю, не злись. Я все тебе расскажу, и ты увидишь, что я не очень виновата. Ты почему здесь?
Л е в и н. Я-то, положим, по долгу службы. Вот ты зачем?
Л е б е д е в а. Я тоже.
Л е в и н. Варька, не лги.
Л е б е д е в а. Клянусь тебе. Я лечу фрица.
Л е в и н. Нет, серьезно? Жалкая работенка.
Л е б е д е в а. Ты что же - не хочешь со мной здороваться?
Л е в и н. Что ты? Здравствуй, миленький. (Целует ей руку.) Почему волосы мокрые?
Л е б е д е в а. Молчи. Я пошла бродить по берегу. И выкупалась.
Л е в и н. Ты дура. Сумасшедшая. Вода ледяная. А выглядишь ты отлично. Глаза блестят. Ну-ка, покажись. (Посмотрел на нее прищурясь.) Блудишь, Варвара?
Л е б е д е в а (быстро). Ты что, с ума сошел?
Л е в и н. А почему краснеешь?
Л е б е д е в а. Ты же знаешь, я всегда краснею, когда говорят всякий вздор. Клянусь тебе.
Л е в и н. Варька!
Л е б е д е в а. Ну, право же нет, Санечка. И потом с какой стати я стала бы тебе лгать?
Л е в и н. Положим, это верно. Незачем. Тогда тем более я хочу тебя предупредить.
Л е б е д е в а. Что такое?
Л е в и н. Не волнуйся - ничего серьезного. Дело в том, что хозяин острова изволит хвастаться твоей благосклонностью. И в форме не слишком уважительной.
Л е б е д е в а. Не может быть. Кто тебе это сказал?
Л е в и н. Я сам слышал.
Л е б е д е в а. Какой вздор. Не могу себе представить. Ты нарочно это говоришь?
Л е в и н. Какой смысл?
Л е б е д е в а. Я тебе верю. (Задумавшись.) Это ужасно.
Л е в и н. Только ты не преувеличивай...
Л е б е д е в а. Для меня ужасно. Не спорь, ты не знаешь. Фу! Конечно, я дура и, вероятно, так дурой и умру. (Опять задумалась.) Прекрасно.
Л е в и н. Что - прекрасно?
Л е б е д е в а. Я набью ему морду.
Л е в и н. Очень мило. А главное - женственно. Пожалуйста, не дури. Ты ни звука ему не скажешь.
Л е б е д е в а. Почему?
Л е в и н. Потому что я прошу этого не делать. Не хочу скандала.
Л е б е д е в а. Боишься испортить отношения?
Л е в и н (внимательно посмотрел на нее). Стыдно?
Л е б е д е в а (упрямо мотнула головой, но затем сдалась). Стыдно. Больше не буду. Простил?
Л е в и н. Простил.
Л е б е д е в а. Да, ты прав. Я просто уеду.
Вернулся Радужный. За ним идут Бакланов и Столяров.
Р а д у ж н ы й. А я-то все собираюсь спросить - кто это вчера со мной таким приятным голоском по телефону разговаривал?
Л е б е д е в а. Здравствуйте, Василий Васильевич.
Р а д у ж н ы й. Здравствуйте, здравствуйте. А не будет ли нескромно полюбопытствовать: какими судьбами?
Б а к л а н о в. Это я, товарищ капитан первого ранга, позволил себе обратиться по случаю...
Л е б е д е в а. Разрешите мне самой ответить. Мы с Сергеем Романовичем большие друзья, и я приехала, чтоб его навестить. А задержалась из-за погоды - так, кажется?
Бакланов молчит, хотя вопрос явно относится к нему.
С т о л я р о в. Так точно.
Р а д у ж н ы й. Милости прошу ко мне на катер - подкинем вас до госпиталя. Только сперва нам с подполковником предстоит выслушать исповедь одной грешной души. Можете присутствовать. Поучительно.
Л е в и н. Товарищ Столяров, вы обратили внимание, как реагировал пленный, когда, уходя, мы заговорили между собой?
С т о л я р о в. Мне показалось, что он прислушивается, товарищ подполковник.
Л е в и н. Очень внимательно. Вы хорошо знаете немецкий?
С т о л я р о в. Плохо, товарищ подполковник.
Л е в и н. Очень плохо?
С т о л я р о в. Очень.
Л е в и н. Прекрасно. Условились: допрос начинаете вы.
С т о л я р о в. Я?
Л е в и н. Тсс!
Маликов вводит пленного. Это высокий худощавый юнец в
форме немецкого летчика. Лицо свежее, правильное, но
незначительное, из тех, что принято называть
смазливыми. Обе руки забинтованы до локтя, на ногах