шлепанцы. Он старается держаться чопорно, "под
Кейтеля".
Р а д у ж н ы й. Присаживайтесь, товарищи офицеры. (Взглянул на пленного.) Дешево отделался. Шут с тобой - зецен зи зих.
Немец не двинулся.
Немен зи пляц - понял?
Л е в и н. Я бы не настаивал. Пожалуйста, товарищ старший лейтенант.
С т о л я р о в (тяжело вздыхает. Его немецкий язык действительно ужасен). Их фраге инен нох эйнмаль: волен зи антвортен одер нейн?
Немец не шелохнулся.
Ну что? Не видите, что он дурака валяет? (Яростно.) Ин летцтен маль их шпрехе дих, сукин ты сын, не выводи меня из терпения! Ванн их бин зеер безе, их канн дих зеер шлехт махен. Ферштейн?
Б а к л а н о в (фыркнув, шепотом). Слышь, академик. Сдается мне, что он тебя за турку принимает.
С т о л я р о в. Хаст ду этвас ин дайне копф? Ду бист кейне фиш, ду бист менш унд мусс шпрехен ви ейн менш! Ферштейн?
Л е т ч и к. Ist hier ein Dolmetscher? Переводчик? (Несколько секунд он ожидает ответа.) Я говорю по-русски.
Все изумленно переглянулись, кроме Левина, на лице
которого играет слабое подобие улыбки.
Я удовлетворен, что мой допрос имеет быть в присутствии старших офицеров (он слегка кланяется Радужному). Герр фрегаттен-капитан? (Кивок Левину.) Герр оберст?
Л е в и н. Вы дадите показания?
Л е т ч и к. Прежде чем ответить на ваш вопрос, я имею заявить два требования.
Б а к л а н о в. Ну, знаете, видал я нахалов...
Л е в и н (знаком останавливает Бакланова). В чем они заключаются?
Л е т ч и к. Я требую, чтобы мне была выдана справка.
Р а д у ж н ы й. Что он за вздор городит? Какая справка?
Л е т ч и к. Справка, что я не сдавался в плен. Вы должны подтвердить, что я трижды оттолкнул весло, которое протянул матрос со спасательной шлюпки, и сохранил жизнь против своей воли.
Он остается невозмутимым, несмотря на общий смех.
Л е в и н (Бакланову). Так это было?
Б а к л а н о в. Приблизительно. Три раза оттолкнул, а потом так вцепился, что не отодрать.
Л е в и н. Любопытно, кому вы собираетесь предъявить эту справку? Вам известно, что наши войска в пятнадцати километрах от Берлина?
Л е т ч и к. Мне это неизвестно.
Л е в и н. А Гитлеру известно. Хорошо. Я обещаю вам справку. А теперь я требую, чтобы вы назвали мне ваше имя, звание и часть, в которой вы служите. (Пауза.) Вы что же - хотите получить справку на предъявителя?
Л е т ч и к. Вольф Виземанн. Лейтенант, двести восьмой минно-торпедный.
Л е в и н. Как вы сказали? Виземанн?
Л е т ч и к. Мое полное имя - Вольфганг-Алоиз Виземанн.
Л е в и н. Откуда вы родом?
Л е т ч и к. Из Штеттина.
Л е в и н. Там и родились?
Л е т ч и к. Это одно и то же.
Л е в и н. Нет, не одно и то же. Вы родились в Штеттине?
Л е т ч и к (не сразу). Да.
Л е в и н. Откуда вы знаете русский язык? Вы жили в России?
Л е т ч и к. Нет. Никогда.
Л е в и н. Вы изучали язык специально? Вы разведчик?
Л е т ч и к. Нет, я только летчик. Штурман.
Л е в и н. Для простого штурмана знание русского языка - излишняя роскошь. Зачем вы лжете?
Л е т ч и к. Я могу молчать, но не лгать.
Л е в и н. Такие принципы делают честь вашим родителям. Они живы?
Л е т ч и к. Это не имеет отношения к делу.
Л е в и н. Об этом могу судить только я. Как звали вашего отца?
Летчик молчит.
Р а д у ж н ы й (взглянул на часы, шепотом). Александр Осипович, шут с ней, с анкетой. Подходи ближе к самой сути.
Л е в и н. Еще один, последний вопрос. (Летчику.) Ваш отец никогда не играл на виолончели?
Вопрос показался нелепым всем, кроме немца. В его
глазах впервые мелькнул испуг.
Хорошо. Можете не отвечать. Действительно, пора переходить к сути дела. А суть вот в чем (раскрывает карту): вы должны сообщить нам все, что вам известно о минной обстановке в островном районе, и расшифровать все условные знаки.
Л е т ч и к. Я сказал все, что имел право сказать.
Р а д у ж н ы й. Слушай, красавец! С тобой не шутят.
Л е т ч и к. Вы не посмеете меня расстрелять. Красные не расстреливают пленных.
С т о л я р о в (яростно). Вот! Слышите?
Л е в и н. Он прав, товарищ старший лейтенант. Мы пленных не расстреливаем. Но когда тонущий враг отказывается сдаться и трижды отталкивает протянутое ему весло, мы можем потерять терпение и не протянуть его в четвертый раз...
Л е т ч и к. Я солдат. Я не боюсь смерти.
Л е в и н. Боитесь. Будете хорохориться еще день, два, а потом нервы сдадут. Надолго вас не хватит. Для того чтобы не бояться смерти, одной солдатской дрессировки мало. А у вас ничего за душой нет. Вы спросите себя: во имя чего? И, не найдя ответа, - испугаетесь.
Л е т ч и к. Во имя фюрера.
Л е в и н. Не говорите ерунды. Мы взрослые люди.
Л е т ч и к. Я дал присягу. Никакой немец не должен сказать: "Вольф Виземанн нарушил данную клятву".
Л е в и н. Ничего, ничего. Нарушите клятву. Это не единственная заповедь, которую вы нарушили. И, по-моему, вы уже поняли, что если я не поленюсь, то смогу это доказать. Теперь слушайте внимательно. Я предлагаю вам дать показания и обещаю за это смягчить вашу участь. А участь вас ждет невеселая. Вас будет судить суд свободной демократической Германии. И вы очень хорошо знаете за что. Вы меня поняли?
Л е т ч и к. Да.
Л е в и н. Мне кажется, что и я вас понял. Засим вы имеете на размышления десять минут.
В е р е в к и н (подбежал). Товарищ капитан первого ранга, вас опять командующий...
Р а д у ж н ы й. Иду. (Быстро проходит в дом, сопровождаемый Веревкиным. Окно "дежурки" захлопнулось.)
Л е в и н (летчику). Вы можете сесть.
Тот молча садится. Пауза. Затем окно "дежурки" с
треском растворилось. Радужный, держа трубку около
уха, помахал свободной рукой. Левин, Бакланов и
Столяров устремились на его зов. Окно вновь
захлопнулось.
Б а к л а н о в (появился на крыльце). Варвара Михайловна!
Л е б е д е в а (подошла). Что случилось? Срочно вызывают?
Б а к л а н о в. Командующий хочет видеть пленного. Оставайтесь. Через два часа пойдет другой катер.
Л е б е д е в а. Нет. Я и так слишком долго задержалась у вас. (Идет к двери.)
Б а к л а н о в. Куда вы?
Л е б е д е в а. За своим саквояжем. (Скрывается в доме. Бакланов следует за ней.)
Володя, до сих пор державшийся поодаль, приблизился к
летчику. Обошел его со всех сторон. Затем остановился
и стал рассматривать его в упор. Летчик, сначала
сидевший безучастно, пошевелился, почувствовав на
себе недружелюбный взгляд. Глаза их встретились.
В о л о д я (тихо). Ты что задаешься, зараза?
Л е т ч и к. Что тебе, мальчик?
В о л о д я. Делай, что тебе велят, слышишь? Делай, что тебе велят! Не то дождешься, поведу обратно, да как вмажу очередь между лопаток - не возрадуешься.
Л е т ч и к. Не смеешь! Тебя накажут.
В о л о д я. Ни черта. Я маленький - мне простят. Скажу: за мамку посчитался.
С т о л я р о в (вошел в сопровождении Маликова). Юнга, разговоры?
В о л о д я. Никак нет, товарищ старший лейтенант!
С т о л я р о в (летчику). Вставайте!
Л е т ч и к. Но время еще не истекло!
С т о л я р о в. Встать! (Володе.) Отведешь его на флагманский катер.
Л е т ч и к (увидел подошедшего вслед за Столяровым Левина). Герр оберст! Вы дали мне десять минут. Герр оберст, не позволяйте этому мальчику меня отводить. Я решил. Я согласен дать показания.
Л е в и н. Отлично. Вы будете иметь честь дать их в присутствии контр-адмирала. (И он заканчивает немецкой фразой, длинной, быстрой, щегольски картавой, чем повергает немца в полную растерянность.)