- Я услышал тебя. Но уверен ли ты, что подъем именно антипотребление? Почему не наоборот?
- Контроль над своими желаниями - высший человек. Низший живет инстинктами и близок к животному. Да, я против евгеники. Считай, что это внутриличностная евгеника.
- Характер это, вот что. Прости меня. Отказ от догматизма, условий, называй, как хочешь, дело твое. Но подход твой сугубо эгоистический. Даже если ты и прав (а ты не прав), ты надеешься сам в первую очередь приблизиться к идеальному человеку, тобой самим и созданному! Да уж честнее стать истовым верующим, и жить по указанным канонам. Ты себя обманываешь этим. И даже мучаешь немного.
- Что ж, даже если и так, то пусть... Пусть и мучаю себя. Это мое личное дело. Я не обижаюсь, но мне это слушать не интересно. Ты решил начать учить меня жизни? Что ж, это похвально. А, пустяки все. Давай, до завтра, я пойду.
По окончанию диалога могла сложиться впечатление о небольшой ссоре, но подобные 'терки', если их так можно назвать, случались и ранее, и всякий раз новая встреча начиналась как бы с чистого листа. Они распрощались в метро, Михаил поехал в офис по своим очередным делам, а вот Антон, хоть и сделал вид, что направляется домой, на самом деле поехал на другой конец города... 'Зачем я опять катаюсь такой крюк ради нее? Но она неожиданно позвала в гости, зачем отказываться? Почему бы и нет', - рассуждал Антон, подозревая, что приглашение все же инициировано каким-то подтекстом. Впрочем, во время поездки он отбросил все эти мысли и по привычке ушел в себя, пытаясь перекрыть неприятные факты Михаила чем-то посторонним.
'Вот мы рассуждаем об эволюционном подходе. Спустимся с людей на уровень животных. Если два зверя столкнулись в битве друг с другом, эволюционный подход учит нас - победил сильнейший. Он выживет и продолжит свой род. Перенесем ситуацию на шестигранный кубик. Очевидно, вероятность выпадения одной из граней составляет одну шестую. Все грани кубика равновероятны. Мы кидаем кубик, у нас выпадает 'два'. О чем это говорит? Что так и должно было произойти? Именно так, а не иначе? Конечно, нет. Мы говорим, что результат случаен. А теперь взглянем на ситуацию с точки зрения точных наук. Мы можем вывести формулу, которая будет учитывать абсолютно все параметры. Силу броска, угол наклона, вес кубика, силу трения поверхности, сопротивление воздуха, начальную грань, которой кубик касается ладони. В итоге, подставив все данные, мы получим, что выпасть могла лишь 'два'. Значит, все было предопределено? Нет, в момент броска, мы не ощущали силу, не следили за углом наклона. Поэтому для нас выпадение данного числа стало случайным. Аналогично можно рассуждать и с казино. Таким образом, обобщив, можно прийти к выводу, что степень неопределенности любого события зависит от нашей осведомленности обо всех параметрах, влияющих на него. То есть любое событие имеет свою степень детерминированности. Аналогично можно и предугадывать социальные последствия и течения. Не всегда возможно посчитать все параметры, порой это слишком трудоемко. Поэтому прикладная наука должна искать именно способы упрощений, расширяющих границы познаваемости мира. Чем выше наша образованность, тем больше событий нам кажутся логичными. Здесь стоит отдельно выделить так называемых 'черных лебедей', то есть абсолютно неожиданные события. Как быть с ними? Думается, есть смысл выделить их в категорию событий, не подчиняющихся действующим моделям. Это не значит, что модели несовершенны, как мы уже упоминали выше, имеют место быть некие упрощения, которые и упускают маловероятностные события. 'Черные лебеди' - плата за такие упрощения'.
Так он рассуждал по мере того, как цель его поездки становилась все ближе и он наконец не оказался перед дверью подъезда. Предстояло позвонить в домофон, но некая неведомая сила завладевала его рукой и никак не давала сделать это. Он достал телефон и открыл сообщение, чтобы в десятый раз проверить номер квартиры, не забыл ли он его. Сомнения в номере отпали - что еще могло остановить. По двору прошел милиционер в форме, внимательно оглядывая Антона, который зыркнув на автомат, сразу же при виде последнего сделал вид, что читает объявления. Да, в этом районе жили, такое ощущение, те же самые компьютерные мастера, по крайней мере, они владели абсолютно идентичным слогом. Незаметно для себя он коснулся пальцами кнопок и набрал нужные цифры... Пошел гудок, и сердце замерло в груди. 'Да... Заходи!' Раздался писк - и дверь отворилась словно сама собой. Не помня себя, он заскочил в лифт. Дверь в общий коридор на тринадцатом этаже уже была открыта, и в ней стояла она... На ней были махровые пестрые тапочки и такой же расцветки халат, казалось, не прикрывавший ничего, но при повторном взгляде выяснилось, что под ним скрывалась маечка-топик. 'Хорошо, что ты заехал!' - неожиданно спокойным тоном произнесла она, и у Антона кровь вскипела в жилах. Они прошли на кухню, девушка собрала длинные пушистые волосы в хвост и стала хлопотать с чайником. Беседа шла о каких-то милых пустяках, у Антона начала зиждиться надежда, что все этим и ограничится. Наконец, чай был выпит, и его подруга отлучилась покурить и переодеться. 'Хм, вот долбанные убеждения! Дурацкие убеждения! Вот кто мне внушил, что надо действовать в подобном правильном ключе? Что брать подобных не есть хорошо? А не мечтал ли я об идеалах первой брачной ночи? Сколько ни читай литературы о совместимости темпераментов и обязательной проверке этого - все равно идеализм лез наперед! Это тот самый идеализм, который и истребить бы хотелось - напрочь! Но почему я приехал без готового решения? Я приехал... Я приехал, потому что она вдруг позвала... Сколько мы не виделись? Кто у нее был здесь за прошедшее время в гостях? Я этого не знаю - не противно ли это? Не противен ли тот факт, что каждому она так же смотрела в глаза, делала абсолютно те же самые комплименты, меняя имя, словно в трафарете или каком-то оттиске? Она ровно то же время мялась, изображая неприступность! Да, наверняка! Я вижу это, отчетливо вижу! Так почему, почему, если она мне так открыто показывает мне свое лицо, я иду за ней? Не знаю, но ведь и я показываю свое лицо, я разве что не показываю весь бессвязный и бессмысленный клубок противоречий, накопившийся внутри меня. Да и зачем он ей, что он ей даст? Рассказывать женщинам о своих внутренних переживаниях - величайшая глупость, это я изучил хорошо. Она всегда найдет способ интерпретировать их в нужном для себя ключе, в том ключе, в каком и воспринимает тебя. Хотя, понятно, что от расставания это не спасет, но хоть даст какую-то иллюзию долговременности, постоянности, осязаемости отношений. Но какие это отношения? Что сейчас вообще происходит? Девушка хочет - а я сижу тут по ее похоти, по ее желанию, но не вопреки своему, а в первую очередь по причине отсутствия оного, по причине не осязания оного. Но где же мое собственное хваленое мнение, где своя позиция, так активно продвигаемая? Я, мол, такой смелый, высказываю свой голос во тьме притихшей толпы - не таким ли я вижу себя? Не видящим ли истину? Но истина ли то, что происходит здесь? Не выглядит ли все это банальным бессмысленным извращенством, жизнью по принципу 'а почему бы и нет', то есть собственно отсутствием бытия, небытием?'
При мыслях о небытии она, наконец, появилась. Девушка предстала в разы более приглядном виде, только сейчас Антон, проводивший до сих пор время с ней только на улице, смог рассмотреть толком ее фигуру. Он изучал округлости ее бедер, соскакивал на грудь и опять возвращался назад. Она прекрасно понимала это, поэтому стояла молча, давая рассмотреть. Наконец, она решилась и каким-то неведомым собственным чутьем двинулась вперед. Далее события развивались стремительно, пара меняла места дислокации, переметнувшись с кухни в комнату, где курсировали между диваном, полом и захламленным углом, пока они не оказались вновь на тех же самых стульях на кухне, только сидя не за столом, а друг напротив друга. Свет был потушен, но блики от микроволновки, холодильника и сквозь шторки создавали иллюзию видимости в комнате. Но она была им не нужна: они прекрасно чувствовали друг друга. Сомнения, так сильно мучавшие Антона, мгновенно растворились, он наслаждался каждым поцелуем, откусывая по чуть-чуть географический язык своей спутницы, которая действовала словно по некоему давно опробованному плану, в котором прекрасно знала каждый шаг. 'И что я мечтал, что я буду первым? Дурачок, воображал себе такую, которую все будут унижать, оскорблять, и явлюсь я, спаситель-избавитель и выведу ее из этого тумана, у нее не останется вариантов, как пойти за мной и отдаться безрассудно. А вот - вот опытная, она все сделает сама, ты просто следуй за ней, но... что она делает'. Да, Антон был явно не готов к этому и смутился. Он уже готов был сказать 'стоп', он отстранялся, но было поздно, руки обхватили его, а голова наклонялась все ниже. То ли она специально делала это неторопливо, чтобы разогреть его желание, то ли у него замедлилось время, но в один момент она разомкнула руки за его спиной, и наклонившись окончательно, направила их к нему. 'Прекрати!' - воскликнул Антон, несильно оттолкнув ее и резко отдернувшись на стуле, так что тот покачнулся, и он едва сохранил равновесие, не полетев головой назад. А вот его подруга к подобному развитию оказалась не готова. Потеряв под руками опору, она, стоя на коленях, рухнула головой оземь, не то от Антонова толчка, не то от собственного усилия. Антон побежал и зажег свет. Девушка лежала на полу и тихонько всхлипывала. 'Куда она так поспешила! Я был не готов так быстро, я же был не против! Вот идиотка!' - подумал он. 'Успокойся! Ты не уши...' - тут голос его осекся: девушка подняла голову. Очевидно, она не успела подставить руки, потому что все лицо ее было залито кровью, что сочилась из носа. 'Как же ты так! Ах!' - вскричал Антон, а девушка, лишившись чувств, с грохотом рухнула. 'Вставай! Вставай! - заорал он. - Это обычное кровотечение, сейчас возьмем ватку и все протрем! Пошли, пошли отсюда, тебе нужно лечь в вертикальное положение. Да пошли же ты', - кричал он, пытаясь схватить ее за руку, но та безжизненно упала. Девушка уже не всхлипывала, а тихонько рыдала. Антон засуетился и побежал в комнату, словно там крылось решение нависшей проблемы. Но нет, там не было ничего, ровном счетом ничего, что могло бы помочь ему в решении, он был абсолютно один. С опустошенным взглядом он, крадучись, вернулся на кухню, ожидая, видимо, что девушка уже сидит, но картина была прежней. Он только сейчас заметил, как много крови на полу. Кровь смутила, сбила до сих пор свежий поток его мыслей, он дернулся, схватил девушку за волосы и потащил. Да, она была совсем не та, которую он поднимал тогда, играясь около торгового центра, сейчас это был огромный неуклюжий хнычущий мешок. Перетаскивание за волосы она встретила спокойно, но когда до кровати оставался последний метр, она попыталась вырваться, закричав: 'Отпусти! Не мучь меня!' Кровавый след волочился, преследуя, и втыкаясь в Антона со всех сторон. Девушка самостоятельно забралась в кровать и начала охать. 'Ложись... рядом... Я... знаю, что...твие ты... не хотел... этого. Я... не держу... зла... на тебя', - прошептала она, делая минутные паузы между словами. 'Нет! Не лягу! Скажи, чем я могу помочь? Где бинты', - забегал Антон по комнате, ломая руки. 'Бинты... были... где-то... возможно во-о-он в том ящике'. С огромным трудом, причиняя ей новую боль, Антону удалось остановить кровотечение. В один момент ему стало нестерпимо тошно и захотелось бежать, бежать отсюда навсегда, бежать от всех своих мыслей и мечт, касаемых женского пола. Но сейчас это было невозможно. 'Что же это получается, мне абсолютно не стыдно за произошедшее, лишь ее слова о том, что она прощает меня, вот они и задевают. Тьфу! Хотел или не хотел? Почем знаю, теперь уже нет смысла говорить'.