Запомнить точно «кто был кто» и «чем было что» в таинственном мире «Манхэттенского проекта» было нелегко. Однако, полученные инструкции были Тиббетсу совершенно ясны. Один из еще оставшихся в Вендовере бомбардировщиков B-29 должен был доставить на Тиниан оставшиеся части атомной бомбы. Другие части секретного груза должны были перебросить на Тиниан транспортные самолеты C-54, имевшиеся в составе 509-го полка.
Организовав все эти мероприятия, Тиббетс собрался направиться в Аламогордо, чтобы поприсутствовать на испытаниях плутониевой бомбы.
Укладывая вещи перед дорогой, полковник получил срочную телеграмму с Тиниана, посланную Томом Фирби, чьему здравому смыслу и суждениям Тиббетс более всего доверял. Фирби призывал своего командира немедленно лететь на Тиниан, чтобы преодолеть очень крупные неприятности, возникшие в последнее время.
Дело выглядело так, что 509-й полк хотят отстранить от выполнения задачи по атомной бомбардировке Японии.
Сообщив генералу Гровсу, что он не будет присутствовать на испытаниях, Тиббетс срочно вылетел на Тиниан. Ему даже думать не хотелось о том, что после всех усилий и вложенного труда выполнение задачи по атомной бомбардировке будет передана кому-то другому.
В девяти милях от базового лагеря в Аламогордо, штат Нью-Мексико, где в предрассветные часы 16 июля 1945 года встретились Гровс и Оппенгеймер, на тридцатипятиметровой стальной башне была установлена плутониевая бомба.
Испытание первого в мире атомного взрывного устройства было назначено на два часа ночи, но из-за дождя и грозовых разрядов оно было отложено.
Плохая погода держала на земле и бомбардировщики Тиббетса, так что невозможно было определить тот эффект, который атомная бомба окажет на бомбардировщик, когда ее сбросят над Японией.
Испытание было перенесено на 05:30 по местному времени.
Непрекращающийся ливень действовал на нервы всех собравшихся: военных и штатских.
В 05:25 четыремстам двадцати пяти наблюдателям, собравшимся в базовом лагере, было приказано лечь на землю, лицом вниз, ногами — к месту ожидаемого взрыва.
В 05:29 сработал последний из серии часовых механизмов бомбы. До взрыва оставалось сорок пять секунд.
Оппенгеймер и его ведущие сотрудники напряженно ожидали в бетонном бункере. На небольшом расстоянии от них, в узкой траншее, находился генерал Гровс. На случай каких-либо неожиданностей он решил находиться отдельно от ученых. 5 часов двадцать девять минут тридцать пять секунд.
Из другого бункера передали по микрофонной связи на наблюдательные посты: «Зеро минус десять секунд». В небо поднялась зеленая ракеты. «Зеро минус пять секунд». Вторая зеленая ракета рассыпалась в предрассветном небе.
Тишина и тьма царили над пустыней.
В пять часов, двадцать девять минут, сорок пять секунд все, наконец, произошло — слишком быстро, чтобы человеческий глаз мог что-либо разглядеть. Никто не увидел первой вспышки адского космического пламени. Удалось увидеть только его слепящее, сверхъестественное отражение на ближайших холмах.
«Это была неземная вспышка, она была ярче тысячи солнц, — отмечала позднее газета „Нью-Йорк таймс“. — Огромный огненный шар диаметром около мили, меняя цвет от темно-бордового до оранжевого, расширяясь в размере, за доли секунды поднялся на высоту три тысячи метров и поднимался все выше. Это была сила, которая наконец вырвалась на свободу после миллиардов лет заточения. У многих это ассоциировалось с моментом, когда Создатель объявил: „Да будет Свет!“»
Наблюдатели прижались к земле со смешанным чувством ужаса и благоговения перед величием события. Оппенгеймер вспомнил строки из священного индусского эпоса «Бхагавад Гита»: «Я стал смертью, разрушителем миров».
Зловещее облако продолжало подниматься вверх, принимая различные формы гигантских грибов. Наконец, оно исчезло в светлеющем небе на высоте более пятнадцати тысяч метров. Температура на земле, в эпицентре взрыва, достигла ста миллионов градусов по Фаренгейту — в десять тысяч раз больше, чем на поверхности солнца.
В радиусе мили от эпицентра вся животная и растительная жизнь была уничтожена. На расстоянии пяти тысяч метров от эпицентра оплавился песок, превратившись в раскаленную белую субстанцию, напоминавшую по форме громадное блюдце. Когда эта субстанция остыла, то превратилась в желто-зеленую глазурь, состав которой не был известен ученым. Такого песка на Земле еще не было. Стальная башня, термостойкая при любой жаре доатомной эры, превратилась в газ и исчезла.