Ночью многие продолжали срывать с себя спасательные жилеты, фактически совершая самоубийства. Слышались безумные крики и рыдания. Доктор Хайнес вспоминает все это как непрерывный кошмар.
Оставляя Сан-Франциско, тяжелый крейсер «Индианаполис» как флагманский корабль 5-го флота был оборудован новым типом радиотелетайпной системы связи. Сокращенно — РАТТ. Утром во вторник было решено испытать эту новую систему связи по предварительной договоренности между командиром крейсера и командующим амфибийными силами Тихоокеанского флота.
Последний по системе РАТТ направил депешу на «Индианаполис». Не получив ответа, он связался с радиостанцией острова Гуам и попросил их связаться с «Индианаполисом». Когда радистам Гуама этого сделать не удалось, в штабе амфибийных сил забеспокоились, и в штаб командующего Тихоокеанским флотом в Перл-Харборе полетела следующая радиограмма:
«Не могу связаться с „Индианаполисом“ ни по системе РАТТ, ни по радио, ни через радиостанцию Гуама. Прошу связаться с „Индианаполисом“, чтобы нам сообщили новое время готовности для испытания системы РАТТ».
Эта радиограмма была отправлена в 09:08, за два часа до предположительного времени прибытия «Индианаполиса» в залив Лейте и через тридцать три часа после того, как тяжелый крейсер уже покоился на дне Филиппинского моря. Из штаба Тихоокеанского флота амфибийным силам сделали внушение, чтобы те не лезли в эфир «по пустякам». И те отключились.
Помощник адмирала Нимица по связи капитан 1 ранга Пол Андерсон совсем не встревожился, получив это сообщение. Аппаратура системы РАТТ была новой, сложной и еще не испытанной. Возможно, на «Индианаполисе» что-то случилось с этим новым оборудованием.
Так и не дождавшись прихода «Индианаполиса» в залив Лейте, штаб Филиппинского военно-морского района, не мудрствуя лукаво. просто перенес крейсер в список кораблей, чье прибытие ожидалось завтра, в среду, 1 августа.
ГЛАВА VIII
ОСТРОВ ТИНИАН,
ВТОРНИК 31 ИЮЛЯ 1945 ГОДА
Утром 31 июля с четырех параллельных взлетных полос аэродрома Норт-Филд на Тиниане, взлетая по четыре машины враз, в воздух поднялась почти тысяча тяжелых бомбардировщиков — самая мощная воздушная армада, когда-либо взлетавшая с Марианских островов. Им предстояло нанести удар одновременно по нескольким японским городам.
Взлет такого количества бомбардировщиков занял два часа. Ко времени, когда в воздух поднялся последний самолет, ведущий бомбардировщик был уже в пятистах милях от острова. Однако, общая взрывная мощность всех бомб, которые несли эти бомбардировщики, была меньше ожидаемой мощности атомной бомбы, собираемой в настоящее время в специальной мастерской 509-го полка на Тиниане. Тиббетс, Фирби и ван Кирк провели это утро на Иводзиме, небольшом островке в шестистах милях от Тиниана, отрабатывая план использования местного аэродрома в качестве промежуточной базы для вынужденной посадки в случае необходимости.
Вернувшись на Тиниан, плотно пообедав, Тиббетс заперся в своем кабинете в штабе 509-го полка и принялся писать проект приказа по первой атомной бомбардировке в истории. Проект приказа должен был утвердить генерал Ле Мэй. Запечатав написанное в конверт, Тиббетс направил его со специальным курьером в штаб Ле Мэя на остров Гуам.
Приказ предусматривал, что в выполнении этой исторической задачи будут участвовать семь стратегических бомбардировщиков B-29. Один из них должен был находиться в полной готовности на аэродроме острова Иводзима. Три — должны будут заняться разведкой погоды над тремя потенциальными городами-целями, передавая полученную информацию на бомбардировщик-носитель атомной бомбы. Бомбардировщик с атомной бомбой должны будут сопровождать два самолета с наблюдателями.
Затем Тиббетс вызвал к себе двух офицеров разведки: подполковника Пайетта и капитана Бащера, приказав им быть готовыми ознакомить отобранных пилотов, штурманов и бомбардиров с данными аэрофотосъемки, показывающими, как выглядят японские города с высоты десять тысяч метров.
После этого полковник побеседовал с интендантом Перри, попросив его, начиная с 3 августа, постоянно готовить по утрам яблочные оладьи. Эти оладьи являлись любимым лакомством Тиббетса. Он обожал перед вылетом съесть несколько штук.
Вслед за интендантом к командиру полка был вызван майор Чарлз Суини. Его бомбардировщик № 15 был назван «Великий Артист» в честь чудо-бомбардира капитана Кермита Бихэна. Тиббетс напомнил «Бостонскому ирландцу», что «Великий Артист» должен быть переоборудован в летающую лабораторию, снабженную приборами для измерения мощности взрыва и других эффектов атомной бомбы. Бомбардировщик Суини и другой самолет, несущий фотооборудование, должны были стать двумя самолетами-наблюдателями, сопровождающими «Энолу Гей» Тиббетса на пути к цели.