То, что в провинции затевается что-то серьезное, мы почувствовали буквально через пару месяцев после визита в Кандагар президента Афганистана Наджибулы. Командованию всех силовых ведомств из Кабула поступило распоряжение: за счет местных жителей призывного возраста незамедлительно приступить к проведению комплекса мероприятий, направленных на доукомплектование боевых частей.
Надо отдельно отметить, что призывной возраст по афганским законам того времени колебался от 18 до 55 лет. Но законы в этой стране никогда не соблюдались, и под призывную «гребенку» заметали всех подряд, невзирая на возраст. На военную службу попадали и шестнадцатилетние юнцы, и седые старики. Состояние здоровья или же какие-либо физиологические дефекты, имевшиеся у призывников, в счет не брались.
Призывная компания в Афганистане имела свои национальные особенности, разительно отличавшиеся от тех, что мы привыкли видеть у себя на Родине.
Мероприятия, связанные с призывом гражданского населения на военную службу, систематически проводившиеся по всему Афганистану, а если быть точнее – в той его части, которая находилась под контролем госвласти, были сравнимы с войсковой операцией.
Делалось это примерно следующим образом.
В самый разгар торговли на одном из кабульских базаров (читай – в любом городе Афганистана, находящемся под контролем госвласти) его по периметру окружали солдаты царандоя или какого-либо другого силового ведомства. Далее следовала зачистка толпы. Особ женского пола отпускали без проверки, сполна отыгрываясь на мужиках.
Если у проверяемого не оказывалось при себе документа, удостоверяющего личность или дающего право на освобождение и отсрочку от военной службы, он задерживался и доставлялся на один из многочисленных фильтрационных пунктов. Фильтрпункты, как правило, размещались на территории воинских частей или в подразделениях царандоя и ХАДа.
Чтобы рекруты не разбежались раньше времени, придумывались различные способы их доставки к месту дальнейшей проверки. В Кабуле для этой цели использовались грузовики с высокими бортами, зарешеченными сверху стальной сеткой. Такая оборудованная машина напоминала собачий ящик, в котором у нас дома возят отловленных бродячих псов. Задержанные афганцы сидели в этой импровизированной ловушке на корточках, поскольку встать в полный рост было просто невозможно. Набивали народу ровно столько, сколько могло влезть. О временных неудобствах никто и не вспоминал.
На фильтрационных пунктах все задержанные тщательным образом опрашивались. Довольно часто среди них выявлялись «духи» или их связники, проникшие в город с определенными целями. Их увозили для дальнейшего разбирательства в ХАД или царандой.
С теми, чья личность была окончательно установлена, начинали работать сотрудники военкомата. Можно смеяться или сомневаться, но были таковые и в Афгане. А натаскивали их наши же военные советники…
Неизвестно, о чем думали кабульские военные умники, отдававшие приказ о проведении тотальной мобилизации в Кандагаре – в городе, по центральным улицам которого и в дневное время было опасно ходить. А что уж говорить про закоулки и лабиринты старого города, куда представители госвласти вообще не совали свой нос.
Но приказ есть приказ, и он, как известно, обсуждению не подлежит.
Для его выполнения был разработан план мероприятий, который подписали руководители всех силовых структур провинции. Потом этот план согласовали с руководством провинциального комитета НДПА, с губернатором Сахраи, и после всех бюрократических проволочек, связанных с регистрацией, размножением, рассылкой и доставкой к месту назначения, он наконец-то попал в царандой.
Уже на следующий день в Кандагаре началась массовая облава на представителей мужского пола. Не обошлось и без перегибов – одного и того же человека задерживали по нескольку раз за день: сначала царандоевцы, затем хадовцы и напоследок военные. На следующий день все повторялось заново, но уже в другой последовательности. Мужская часть населения резко исчезла с улиц Кандагара. По городу бродили только древние старцы да бегали босоногие бачата.
Прошло несколько дней мобилизационной зачистки, которая так и не принесла желаемого результата. Все силовики отлично понимали бесперспективность затеи с тотальной мобилизацией, но расписываться в собственной беспомощности никто первым не хотел. Для пущей важности повоевали еще с недельку. Общими усилиями мобилизовали до полусотни человек, большая часть которых разбежалась или откупилась еще до окончания операции.
Посидели, подумали хитромудрые силовики, что же им докладывать своему руководству в Кабул. И придумали.