— А Надька что?
— Все кончено, — категорично заявил Сидорчук. — Какая Надька, когда тут такие куколки.
— Ясно, — Тырышкин открыл рот, чтобы высказать, что думает о безответственности похотливого друга, который всю жизнь думает членом, а не головой, и закрыл.
На диване, поджав под себя ноги, сидела девушка, покусывала губы, смотрела на него в упор и кривилась. Смуглая, коротко стриженная, взъерошенная, широкоплечая, с грубоватыми чертами лица и большими руками. Платье на ней сидело криво, несуразно, как будто его надевали в большой спешке. Подводка на глазах размазалась. Она выглядела настолько непривлекательной на фоне остальных, присутствовавших здесь девушек, что просто невероятно радовала взгляд. Словно глоток свежего воздуха посреди океана завитых локонов, лебединых шей, тонких рук и тщательно накрашенных мордашек. Тырышкин не стал долго раздумывать, подошел, сел рядом и представился.
— Тырышкин. Можно Виктор.
— Сергей. Серым, Серьгой, Сереней, Сереженькой, Сергунькой, Сергейкой, Сергусей, Сергушей, Сереньким, Сержем, Серго и прочими кличками называть нельзя! — ни разу не запнувшись, низким хрипловатым голосом сказала девушка и спросила. — Закурить есть?
2
На лице работника убойного отдела, выслушавшего за время своей работы в органах сотни признаний и свидетельств, зачастую лживых, не дрогнул ни один мускул.
— Понятно, — ответил он, уселся поудобнее и положил ногу на ногу.
— Ну и? — раскачивая туфельку на кончиках пальцев, спросила девушка.
— Что?
— Тыртышкин, сигареты где?! — она нервно подергала красную клипсу, полностью закрывавшую мочку уха.
— В кармане.
— Ну и? — девушка оперлась локтем на подлокотник дивана, и возмущенно щелкнула пальцами.
— Нет, — с непонятным для самого себя удовлетворением ответил Тырышкин.
— А сейчас попрошу минуточку внимания, — зычно сказал Сидорчук и приглушил музыку. — Прошу любить и жаловать! Мой друг Виктор Тырышкин. Лучший следователь нашем городе. Красавец, спортсмен. А как он стреляет! Самые высокие показатели в отделении! И холост, девочки, то есть разведен. Так что, не теряемся! — он ухмыльнулся, словно сказал что-то очень непристойное, и включил музыку еще громче.
— Почему нет? — возмущению девушки, казалось, не было предела.
— Тех, кто перевирает мою фамилию, сигаретами не угощаю. И вообще тех, кто врет... — намекнул он, взял из рук Сидорчука банку пива, и аккуратно открыл ее.
— Ой, да что же вы менты все такие серьезные до противности? — удивилась она.
— Работа у нас такая.
— Мерзкая у тебя работа, терпеть не могу ментов! Отвратное у тебя имя, не мужское какое-то! Вот же родители обидели, а? Но фамилия самое худшее, что у тебя имеется, Тырышкин! Большего идиотизма не придумаешь, даже если сильно постараться! И вообще ты мне совсем не нравишься! Бычара!
Тырышкин скрестил руки на груди, неторопливо оглядел нахалку с головы до ног, отметив, как полыхнул жаром румянец на смуглой коже, и невозмутимо сказал.
— У меня имеются два вопроса.
— Да хоть сто! Задавай, если накипело.
— Мы уже на ты? И ты всегда такая страстная?
— Дурак! — надменно ответила она и отвернулась в сторону окна.
— Очень исчерпывающе, — подвел итог Тырышкин и решил оглядеться.
Вторичный осмотр помещения показал, что девушек всего пятеро, включая вредную ненавистницу полицейских. Присутствовали и мужчины, и ему ощутимо полегчало, несмотря на то, что прилизанные сопляки интеллигентного вида, неуловимо похожие друг на друга как клоны, не могли составить хорошую компанию. Но как говорится: "на безрыбье и рак рыба".
И вдруг Тырышкин почувствовал взгляд, прямо-таки полыхающий ненавистью. Из противоположного угла комнаты злобно пялился какой-то тип в белой рубашке и в брюках с наутюженными стрелками. Сложив два и два, он задал вопрос.
— Твой поклонник?
Она обернулась, и Тырышкин понял, что таких глаз еще ни у кого не видел. Узкие, приподнятые к вискам, горящие живым темным огнем.
— Димка? Вон тот? — уточнила девушка, и скривилась после его утвердительного кивка. — Он не поклонник, а законченный идиот.
— Как же тебе, такой умнице и отличнице, трудно среди дураков, — он погладил ее по плечу.
— Не люблю, когда ко мне притрагиваются без разрешения, — она резко хлопнула его по руке и отстранилась.
— Я же просто хотел помочь снять напряжение. Без какого-либо умысла, — с грустью покачал головой Тырышкин.
— Помощь от всяких козлов не приемлю!
Они посверлили друг друга взглядами и отвернулись в разные стороны.
Ситуация складывалась более, чем странная, и по-хорошему стоило уйти. Какой смысл подвергаться недружелюбным нападкам? Но что-то изнутри держало, даже мысль о футболе померкла. Тырышкин почему-то вспомнил одну проститутку, с которой однажды переспал. Кажется, ее звали Жанна. Он тогда еще был женат, Алена всего пару месяцев назад родила, и о сексе можно было не заикаться. Дом вообще напоминал минное поле, шагу невозможно было ступить, чтобы не наткнуться на использованные памперсы, бутылочки со смесью или ворчащую тещу. Тырышкин старался как можно реже появляться, несмотря на громкие заявления, что хороший муж должен помогать нянчиться с ребенком. О том, кто приносит деньги с работы и двух ночных подработок, почему-то благополучно забывалось. В общем, он чувствовал себя полностью вымотанным, и на предложение коллег сходить в бар вначале отреагировал без особого энтузиазма, но ему не дали ни единого шанса возразить. На месте выяснилось, что в комплект услуг входят девочки по вызову. Началось все очень невинно. Покачивая крутыми бедрами, неторопливо подошла зрелая блондинка и вежливо поинтересовалась: "А не найдется ли у мужчин сигареты?" Потом закономерно случилось: "Давайте познакомимся. Меня зовут Раиса." Затем: "Можно присесть за ваш столик?" И наконец: "Ой, я же здесь с подругами. Вон они скучают. Может позовем их?" И вот к Тырышкину прижимается Раиса, напротив торчат острые коленки Инны, обтянутые черными колготками, Жанна примостилась с краю и курит сигарету за сигаретой, а Сидорчук лапает за грудь красавицу Катю. Все бы ничего, но эта самая Жанна прицепилась к нему как репей. Насмешничала, издевалась, язвила. Однако, ее колкости нисколько не оскорбляли. Тырышкину всегда нравились бойкие, напористые девушки. Правда, он никак не мог понять, с чего она так взъелась именно на него. А ребята только посмеивались, и подливали пиво в бокалы. Потом, конечно, догадался в чем дело. Сосала Жанна отменно, губы у нее были пухлые, и так она ими обхватывала член, засасывала головку и ловко работала языком, что заставила его практически мгновенно кончить. Дала передохнуть минут пять, и снова взяла в рот. В общем, оторвались они тогда по полной. И Тырышкин заплатил только за номер в гостинице, Жанна деньги брать отказалась. Больше он ее не видел, то ли уехала, то ли перестала работать, но лучший минет в своей жизни запомнил. И сидящая рядом девушка чем-то неуловимо напоминала ту проститутку. Эта, конечно, из приличных. Сделаешь непристойное предложение - сразу получишь по морде. Но видно, что очень темпераментная. Грубоватая, зато с чертовщинкой внутри. Вон как глазищами сверкает.