Лоранд не прекратил своих попыток облегчить мое состояние. Почти каждый вечер он с настойчивостью голодной кошки трется у моей каюты пытаясь взять у меня кровь на анализ. Если честно, то я уже потихоньку начинаю беситься от необходимости закатывать рукав комбинезона. С детства ненавидела саму процедуру сдачи крови, а тут чуть ли не ежевечерне пристают с просьбой закатать рукав. И главное, лицо при этом Лоранд делает такое жалко-извиняющееся, что отказать становится очень трудно. Ну а чем еще заняться медику, если он заперт в ограниченном пространстве со своим исследуемым объектом? Правильно, только своей непосредственной работой.
Все это время, пока мы добирались до границ империи «Нагширан», я периодически улавливала исходившее от Виса чувства беспокойства и какой-то обреченности. Лезть в душу к огромному мужику не осмелилась, хотя порой очень хотелось понять причины такого его отношения ко мне. Я видела и чувствовала его заботу, но она никогда не переходила установленных границ.
То ли замкнутое пространство, наполненное ходячим тестостероном, то ли возрастающее во мне либидо, но мне до одури хотелось хоть мимолетного его
прикосновения, почувствовать тепло его объятий и жаркого дыхания на своем теле. В такие минуты я запиралась в своей каюте и вопреки предостережениям Лоранда раз за разом без должного отдыха ныряла в эфир в поисках ответа на волнующий меня вопрос.
Как бы странно это ни звучало, но окончательную точку в моих терзаниях и сомнениях поставил Лоранд. Нам оставалась всего неделя вынужденного скитания в космосе, когда ко мне в дверь постучался док.
- Виктория? Можно к тебе? — услышала обеспокоенный голос из-за переборки.
Как не вовремя! Я всегда старалась сдерживаться и в любых ситуациях искать
положительные моменты. Улыбалась, когда было грустно, разговаривала, хотя
хотелось лишь только молчать, боролась с хандрой, что неизменно посещала меня в период отчаяния. Но сегодня вся моя бравада дала трещину, через которую полился нескончаемый поток слез.
Истерика, которую я так долго и упорно гасила в себе, смогла все-таки найти выход. Уткнувшись в подушку, чтобы никто не услышал моих всхлипов, и закусив кончик одеяла, я завывала раненым зверем, оплакивая себя и свою судьбу.
- Одну минуту! — прокричала и кубарем скатилась с кровати, больно ударившись о ее ножку.
Черт, больно! По-детски вытерев слезы, я помчалась в санузел приводить себя в порядок. Взлохмаченное нечто с опухшими глазами и шмыгающим — носом
отразилось в маленьком зеркале. И вот почему я не умею плакать как героини
наших мелодрам? Вечно приходится бороться с последствиями слезоразлива.
Приведя себя в относительный порядок, я открыла дверь каюты и жестом пригласила дока войти.
- Что-то случилось? — задала вопрос, наблюдая как высокий и привлекательный мужчина мнется у двери.
- Да... Нет... Я думаю, что нам пора поговорить о том, что будет дальше, - вдруг
сказал он, переступая порог моей каюты и закрывая за собой дверь. Впервые.
Раньше он ограничивался лишь ее небольшим прикрытием.
- О чем? — насторожилась, подмечая несвойственное поведение дока.
Забравшись в кровать, я интуитивно прикрыла себя одеялом, создавая таким образом мнимую преграду. Лоранд почувствовав изменения в моем поведении,
осторожно присел на единственный стул. Нервно взлохматив отросшие волосы, он посмотрел прямо в мои глаза и тихо спросил:
- Что с тобой происходит в последнее время?
Я не знала, что ответить, как объяснить свое поведение и возникшее во мне чувство тяги к ним. Не так, как к другу, а совсем наоборот. И ладно бы к одному, но не сразу к двоим же! Это для меня явно перебор. Отвернувшись от дока, уставилась в серую металлическую стену.
- Не бойся, - мягко проговорил он, - все сказанное здесь останется только между нами.
Боже! Как стыдно. Лицо пылает от смущения, но док и не желает отступать.
- Вик! Девочка наша! Поделись своими мыслями, а то мы уже и не знаем о чем
думать! Что произошло? Откуда такие перемены?
Воспитанная в строгих патриархальных традициях, когда слово отца было законом, я и подумать не могла, что окажусь в подобной ситуации. Да и общество, в котором я воспитывалась, было хоть тайно, но верующим, строго поддерживающим традиционный семейный уклад.