И Мелеагант догадывается о причине, по которой Уриен выбрал именно её. Причина в том, что Уриен всегда был предан Мелеаганту, его дружбе и даже мирился со всеми чертами его характера. Но у Морганы те же черты, и Уриен, привыкший к непростому, увидел это раньше других.
А это значит, что все попытки найти различия напрасны. Сходств между Мелеагантом и Морганой куда больше. Просто Моргана как женщина – романтический интерес, вот и всё.
В конце заседания Уриен остался переговорить с Мелеагантом.
-Лилиан говорит, ты не спишь, - без обиняков начал Уриен, не тратя времени на хождения вокруг да около.
-Успела уже? – Мелеагант хмыкнул, - не могу спать.
-Тебе нужно найти что-то, что тебе поможет успокоиться, отвлечься, - граф с беспокойством наблюдал за другом, - ты же знаешь, что так нельзя.
Мелеагант огромным усилием воли подавил желание ответить, что он знает очень много вещей, которые не будут столь очевидны для Уриена. Подавил и устыдился того, что такие мысли вообще в нем возникли – это значит, что бессонница начинает сказываться еще более отвратительным способом, чем ему думалось.
-Ну вот чем ты успокаиваешься? – спросил Мелеагант.
-Охотой, - граф даже не думал. – Охота вытаскивает все твои нервы, освобождает.
-Не помогло, - признал де Горр. – Я пробовал.
-Ясное дело! – Мори не удивился, фыркнул даже, - знаешь, это для нас, людей, то охота, то игрища… тебе надо что-то другое. Спроси у Морганы, что она делает, может быть, это будет тебе ближе?
-Пьёт она, - Мелеагант поморщился, - ты часто видишь её без бокала фландрийского?
Уриен вздохнул. Моргана и фландрийское были неразлучны. Вкус этого винища вообще мало кому нравился – оно горчило, и даже жгло. Ходила такая шутка, что если с первого раза фландрийское тебе не нравится – у тебя всё в жизни хорошо. Если ты впил второй раз и тебя уже не тянет выплюнуть обратно – ты приглядись к своей жизни. А если ты сам просишь фландрийское и пьешь его – ты политик.
Мелеагант сам прикладывался к фландрийскому, да и Уриен тоже. Но они оба делали это не так часто, как Моргана.
Впрочем, Моргана и не пьянела почти. Она обладала не то магической, не то собственной силой противостояния хмелю и работала так, как если бы и не пила.
-На винище долго не протянешь, - возразил вдруг Уриен, - я думаю, у нее есть какой-то секрет, который иногда ее успокаивает.
Мелеагант поднял голову – эту мысль он как-то упустил, а ведь дельная мысль-то!
-Во-от, - Уриен кивнул, видя реакцию Мелеаганта, - поговори с ней.
***
Мелеагант был полон намерения переговорить с Морганой, но по пути к ней вдруг подумал, что она вряд ли откроет ему просто так тайну. Ему даже захотелось повернуть назад и всё обдумать ещё раз, чтобы выторговать какой-то обмен, но неожиданно столкнулся с Ланселотом.
Ланселот был единственным, кто имел влияние на Моргану. Вернее, они имели влияние друг на друга. Их связывал вид редкой дружбы, когда Моргана в скитаниях своей жизни наткнулась на него – оба были еще юны, почти детьми, попавшими в силу обстоятельств, и приняли решение держаться вместе.
Ланселот просто делал вид, что не замечает всех ее насмешек, что характер, который портился на его глазах, остается прежним, он всегда мог как-то найти слово и одернуть Моргану, единственный, пожалуй. Они защищали друг друга, заботились, как умели – а умел они оба не очень. Ланселот, который был немногим младше Морганы, пытался взять на себя больше, отказывая себе иной раз то в питании, то в отдыхе, лишь бы у нее были условия чуть лучше. При этом между ними всегда была пропасть, даже две. Первая в происхождении. Моргана была дочерью знатных людей, которые оставили ее сиротой в результате интриг короля Пендрагона, а Ланселот был никем, простолюдином, желавшим стать рыцарем, и не имеющим из-за крови к этому ни шанса. И магия – Моргана качала магию повсюду, желая мстить всем и вся, желая познать глубину своей натуры, а Ланселот оставался человеком.
Но ни одна, ни другая пропасть их не разлучили. Годы, скитания, опасности, интриги Морганы, ее возвышения, и как благодарность – титул рыцаря Ланселоту – через многое они прошли, чтобы сдаться.
Ланселот следовал за Морганой в скитаниях, сменил, вслед за нею, преданность покойному ныне Артуру на преданность Мелеаганту…впрочем, здесь было даже легко. Жена короля Артура, вернее, теперь вдова – Гвиневра, прекрасная, молодая, вышедшая замуж за Артура в горячке молодости, была влюблена в Ланселота, и он отвечал ей полной взаимностью… после гибели Артура, Гвиневра оказалась свободна, она начала жить, сняв все титулы, кроме родового, чтобы любить Ланселота и получать его любовь.