Так что когда парень предложил ему свалить потихоньку, пока никто не видит, Каулитц вообще нисколько не был против. Сперва он подумал, что Том предлагает уйти с вечеринки в общем, но Трюмпер повел его в дом.
- У меня есть травка, - прошептал он Биллу, пропуская его в комнату.
- Я не курю травку, - отозвался он.
- Сегодня куришь, - подмигнул Том. – Серьезно, Билл, не будь занудой, ты же даже не пробовал! Ну что ты теряешь?
Билл задумался, зависнув на лице Трюмпера. Тот неожиданно показался змеем-искусителем, настойчиво предлагавшим Еве попробовать яблоко. Подумав об этом, парень фыркнул и решил, что от одного раза уж точно ничего не будет.
- Только я не умею, - признался он.
- Я тебя научу, - улыбнулся Трюмпер. – Попробуем паровозиком?
- Понятия не имею, что это, но давай.
- Садись на диван, - Том плюхнулся первым и постучал по месту рядом с собой.
Юноша достал косяк, раскурил его, набрал полные легкие дыма, пальцами надавил Биллу на щеки, заставляя приоткрыть рот, и наклонился к губам, начиная медленно выдувать дым Биллу в рот. Тот не сразу сориентировался, но через несколько мгновений начал вдыхать.
Это было довольно странно, то, что происходило сейчас. Сама ситуация заставляла Билла нервничать, у него потели руки и бешено билось сердце, хотелось отшатнуться и придвинуться ближе одновременно. Такого буйства эмоций ему до этого испытывать не приходилось, казалось, от происходящего сейчас откажут все системы.
Выдохнув полностью, Том, прошептал ему в губы:
- Сразу не выдыхай.
И, наконец, отстранился.
Быть накуренным Биллу понравилось. Во всем теле появилась приятная легкость, мысли парили вокруг, и их словно можно было словить за хвост. Он болтал Тому какую-то чушь, а Трюмпер лежал рядом и внимательно его слушал, заинтересованный рассказом.
- Я еще хочу, - сообщил он Каулитцу через некоторое время, садясь.
- И я, - вызвался тот, лениво оборачиваясь на парня. И все повторилось.
Только в этот раз Трюмпер не тащил его к себе за щеки, Билл сам наклонился к нему, наверное, немного ближе, чем надо было, слишком близко, иначе же почему в следующий момент он обнаружил, что Том ласкает своими губами его, глаза его прикрыты, а рука лежит на талии?
Всё это было очень странно, но слишком круто, чтобы отвлекаться на мысли о правильности, и Билл прильнул к Тому, позволяя ему целовать себя, осторожно вести пальцами по ребрам вверх, ласкать подбородок. Бог знает, сколько времени они лежали так, неторопливо целуясь и наслаждаясь друг другом, трава кружила голову, и Билл чувствовал себя совершенно, охренительно счастливым.
- Какой же ты очешуительный, - промычал Том ему на ухо, для чего совсем ненадолго отвлекся. Впрочем, быстро продолжил, выкладывая дорожку из влажных поцелуев по шее Билла. – Просто охрененный, я бы тебя сожрал.
- Заткнись, - вежливо попросил Билл, плавясь от кайфа.
Ему хотелось замурчать и, если он только мог, он обязательно сделал бы это. Размурлыкался, как толстый кот на руках у ласковой хозяйки.
- Ляг, - попросил Трюмпер, и Билл не смел ему перечить, покорно укладываясь на диван, вытягиваясь во всю длину.
Том продолжал осыпать его нежными поцелуями. Шею, плечи, ключицы. Он гладил его, осторожно, едва касаясь. Теплым дыханием щекотал кожу, и от этого у Билла по телу табунами скакали мурашки. Он прикрыл глаза, получая непередаваемый кайф, и темнота приняла его в свои объятья. Через пять минут Билл Каулитц, утомленный поцелуями и травкой, мирно спал.
Глава 8
Проснувшись утром в чужой комнате, Билл не сразу понял, где находится. События вчерашнего вечера были как в тумане, воспоминания возвращались со скрипом. Он помнил, как пришел сюда, помнил, что сидел около бассейна… а потом свет словно выключили, все понеслось урывками. Вот он заходит с Томом в комнату, тот предлагает травку. Билл соглашается, и они дуют один косяк на двоих, «паровозиком», как выразился Трюмпер. Потом…
Тут Билл похолодел. Лучше бы «потом» не было, наверное. Потом они целовались, обдолбанные. Охренеть.
- Охренеть, - повторил он вслух, снова и снова прокручивая в голове воспоминание.
Тома не было рядом, из чего Каулитц сделал вывод, что и того обуяли те же эмоции, когда с утра он вспомнил произошедшее.
Странно, но чувства неправильности произошедшего не было. Наоборот, теперь всё встало на свои места: вся эта беспричинная ревность и чувство собственничества по отношению к Трюмперу. Дело было не в том, что ему не хочется делить с кем-то друга, нет, он ревновал Тома как возлюбленного, не желая ни с кем делиться его вниманием.
Как можно было быть таким слепым?!
Всё это надо было обдумать, но не в чужом доме. Билл поморщился, вставая: он не привык спать в одежде, и ощущения были так себе. Тихонько выбираясь из чужого дома, он едва не наступил на пару человек, разлегшихся прямо на коврике в гостиной.
Дома Каулитц залез в душ и долго намывался, пытаясь смыть с себя запах пьянки, травки и не своей кровати.
Хотелось побиться головой о стену. Надо же, какой фигни они с Томом натворили! Как теперь смотреть ему в глаза? Как вообще общаться с ним, понимая свои чувства?
Вопросов было слишком много, а вот ответы на них Билл найти не мог. Он битый час стоял под струями воды, пытаясь прийти в себя и найти какое-то решение, но так и не смог. Да и какое тут может быть решение? Прийти к Тому и сказать: «Эй, чувак, мы вчера полночи лизались, и я чуть не охренел от счастья, но ты не обращай на это внимания, давай продолжим общаться, как раньше»? Это было бы не просто глупо. Это стало бы самой идиотской фразочкой во всей его жизни.
С пониманием нелепости ситуации пришло и отчаяние. Если еще вчера Билл не понимал своих чувств и мог спокойно, как ни в чем не бывало, общаться с Томом, то теперь такая роскошь ему не светила.
После вчерашнего Трюмпер наверняка сбежит в закат, громко вопя о голубизне Билла.
- Дерьмо-о-о, - простонал парень и все-таки выбрался из ванной.
На ходу промокая волосы и бормоча под нос ругательства, Билл зашел в свою комнату и взвизгнул, как девчонка.
Том сидел на его кровати, как ни в чем не бывало, и грыз яблоко.
- Ты, конечно, полное дерьмо, Билл, - констатировал он, и сердце у Каулитца забилось чаще: вот сейчас парень выскажет ему всё, что думает о его голубых наклонностях. – Свалить с вечеринки и не помочь убраться – это круто! Хотя я последовал твоему примеру.