- А я тут с вискариком мимо проходил, - в доказательство он потряс бутылкой, зажатой в руке. – Билл говорил, что вы придете, я не мог упустить возможности, э-э-э, - взгляд его постоянно возвращался к Биллу, словно в комнате больше не на кого было смотреть.
- Возможности зайти? – закончил за него Каулитц, чувствуя себя неловко. – Только почему через окно?
- Ну так время-то недетское уже, твоя мама выставила бы меня! Тем более с бухлишком.
- Мама в гостях.
- Я не знал.
Повисла недолгая, но неловкая пауза. Девушки переглядывались, изредка кидая кокетливы взгляды на Тома, а тот пялился на Билла, стоя истуканом.
- Я принесу стаканы, - первым отмер Каулитц и помчался на кухню.
Ему было ужасно неудобно, теперь идея с костюмом уже не казалась такой шикарной. Если завтра все будут так пялиться, он, наверное, просто сбежит.
Билл ненадолго завис на кухне над стаканами, но громкий оклик Тома привел его в чувство, и парень побрел обратно, в комнату, где Трюмпер вовсю флиртовал с глупо хихикающими девчонками.
Это снова раздражало его, и юноша был немногословен, предпочитая прикладываться к спиртному. Наверное, он нажрался бы, как тогда, на озере, если бы Том не бдил. Когда Билл немного захмелел, парень мягко отобрал стакан и технично выпроводил девчонок, напирая на то, что завтра их всех ждет тяжелый день.
Провожать девушек Билл не пошел, лишь махнул рукой в знак прощания и сердечно поблагодарил их за помощь.
Тома не был всего каких-то пару минут, и Каулитц потихоньку отпил из его стакана, чувствуя, как от нервов его начинает трясти.
- Охренеть! – сказал Том, возвращаясь и оказываясь рядом с Биллом, сразу заваливая его на кровать и жарко целуя. – Ты себя видел? – пробормотал он.
Сейчас Том был похож на ураган. У него словно отказали тормоза, он покрывал лицо Билла поцелуями, словно безумный. Каулитца тоже захлестнул ураган эмоций, и он тоже пытался зацеловать Тома, периодически промахиваясь, но совершенно не обращая на это внимания.
Это было настоящим наваждением. Билл был как в тумане, позволяя Тому буквально все: раздеть его, гладить его, шлепнуть по заднице. От последнего волосы по всему телу встали дыбом, ему хотелось больше, всего и сразу! Он громко застонал, когда Том стянул с него трусы, чего раньше Билл не позволял, и собственнически облапал попу.
Билл как во сне принялся стягивать с Трюмпера одежду, чувствуя, что не может больше не ощущать прикосновений кожи к коже.
Раздевшись, Том навалился на него сверху. Его руки были, кажется, повсюду, и сам он был горячим, как печка. Билл тяжело дышал, целуя все, до чего мог дотянуться, и Том был не лучше. Когда его рука обхватила возбужденный член, Билл снова громко застонал, подаваясь навстречу, ища так нужной сейчас разрядки.
Том же убрал руку, навис над ним и притерся членом к члену, даря совершенно незнакомые, но самые лучшие в мире ощущения. Билл задохнулся и, подчиняясь каким-то древним инстинктам, обвил Тома ногами, притягивая ближе к себе, и начиная двигаться.
Они были идеальным целым, подаваясь навстречу друг другу и тяжело дыша. Глаза Тома были почти черным, а губы – алыми и нереально привлекательными. Биллу пришлось прикрыть глаза, потому что то, что он видел, было слишком прекрасным.
Наконец возбуждение сконцентрировалось в одной точке, и парень не смог больше держаться. Застонав в третий раз за вечер, он кончил, чувствуя себя самым счастливым человеком на свете. Спустя пару фрикций и Том замычал что-то невразумительное, заливая живот спермой поверх его собственной, и упал сверху, тяжело дыша.
- Я тебя очень люблю, - пробормотал Трюмпер на ухо. – И очень хочу остаться…
- Оставайся, - прошептал Билл. – Просто дверь закроем, мама не зайдет.
Они целовались практически всю ночь, трогая друг друга, кайфуя от каждого прикосновения. Виски давно выветрился, но, что удивительно, Билл не чувствовал ни смущения, ни чего-либо хоть отдаленно на него похожего. Ему хотелось большего, но попросить он не решался, лишь позволяя Тому делать все, что ему придет в голову. С каждой минутой они снова распалялись все сильнее, и Трюмпер даже оставил ему пару засосов.
Билл чувствовал себя пьяным от удовольствия, в ушах шумело, каждое прикосновение приносило настоящее блаженство. Он притирался к Тому, выгибался в его руках, весь принадлежал ему. Никогда, никогда в жизни ему не было так хорошо, как здесь и сейчас.
Они заснули лишь под утро, так и не насытившись друг другом, но просто не в состоянии продолжать. За те жалкие пару часов, что им пришлось дремать, Биллу снился Том, который продолжал вытворять с ним все эти прекрасные вещи.
Утром произошло страшное. Ни разу не красившийся до вчерашнего вечера, Билл попросту забыл о макияже, и теперь из зеркала на него смотрело опухшее чудовище с огромными черными мешками под глазами.
- Красавец, - проворчал он, включая воду и умываясь.
Это, однако, не помогло, черные круги вокруг глаз просто размазались еще сильнее. Чертыхаясь, Билл намылил лицо, принимаясь с остервенением тереть кожу. Ситуация улучшилась, но не слишком, зато в глаз попала пена, и теперь ко всем прочим радостям потекли слезы. Окончательно распсиховавшись, Билл залез в душ и сидел там добрых полчаса, пока в ванную не стал ломиться проснувшийся Том. Обматерив юношу через дверь, Каулитц все-таки вылез и, обернувшись полотенцем, вышел на свет божий. Том присвистнул:
- Ну и рожа у тебя.
- На свою посмотри, - огрызнулся парень, уныло глядя в зеркало.
Макияж он все-таки смыл, но глаза были красными, воспаленными, будто у него аллергия. Оставалось только надеяться, что к вечеру это пройдет.
Трюмпера удалось выставить лишь к обеду. Тот так прочно засел за его приставку, что выкурить его не представлялось возможным, как Билл ни старался. Даже увещевания о том, что скоро придут девчонки, чтобы закончить, наконец, праздничные приготовления, не спасали.
- Да и фиг с ними, - отмахнулся парень, не отвлекаясь от экрана, где зомби пытался отъесть руку его герою. – Мне вообще кажется, они еще вчера все вкурили.
Однако, когда в дверь позвонили, он все-таки с сожалением поставил на паузу, велел ни в коем случае не выключать, быстро клюнул Билла в щеку и слинял своим любимым способом – через окно.
Спустя полчаса Билл понял, какой он счастливый человек. Родиться девушкой – вот настоящее несчастье. Для начала его отправили перемывать голову, настрого указав, чтобы использовал кондиционер, который одна из одноклассниц притащила с собой в маленькой женской сумочке размером два на два. Потом немного подсушили волосы, восхищаясь их мягкостью. Оставив прическу в покое, принялись за лицо. Сперва нанесли немного увлажняющего крема, чтобы потом, когда снимет макияж, кожу не стянуло, а в процессе она не зашелушилась. За время, пока крем впитывался, успели накрасить ногти на руках черным и велели ничего не трогать – лак сох долго, а перекрашивать не было времени.