– Кандис? – завопил он, обезумев от ужаса.
В подсознании всплыли самые мрачные воображаемые ужасы: демоны, зомби, призраки и тролли, – отчего кости превратились в хрупкие сосульки.
Тень изогнулась от его крика, ее края расплылись туманными разводами, становясь нематериальными.
Миран завопил и бросился из дома к могиле, подгоняемый яростью и жаждой мести. Но, когда он добежал, призрак бесследно исчез. На мгновение Мирану показалось, что все это ему померещилось, но затем он заметил сдвинутые камни, а на неровно подсохшей грязи отпечаток нечеловеческой конечности. Задыхаясь от бега, он упал на колени и прикоснулся к известняку. Воображение рисовало тошнотворные картины надругательства ксеноса над Кандис, которые могли осуществиться, если бы чужак добрался до ее тела. Видения едва не погасили и без того слабую искру его разума. Его будущее определилось. У него появилась цель: он останется в долине до тех пор, пока Кандис не будет обеспечен покой вечного отдохновения. А попутно Миран был намерен отомстить осквернителю могилы.
Миран покинул захоронение, миновал запущенный огород и спустился на дно долины. Ее склоны, крутые, усеянные отдельными валунами и пучками жесткой тонкой травы, уходили ввысь, словно тюремные стены. Они создавали замкнутое пространство, угрожая клаустрофобией, не давая выглянуть за пределы впадины. Но у него и не было такого желания; все хорошие воспоминания остались между холмами.
Впереди извивалось петляющее русло речки, питаемой бесчисленными серебристыми ручейками из незаметных трещин на грозных склонах. Длинные полосы лугов, лежащие ниже дома Мирана, снова затопило. В мутной воде лениво покачивались сломанные ветки и тела местных аналогов земных грызунов. Еще дальше, где берега реки были более крутыми, стоял заслон из раскидистых деревьев, полоскавших поникшие ветви в бурлящем потоке.
Это была его земля, перспектива, открывшаяся ему и Кандис, когда они взобрались на седловину холма в начале впадины. Они стояли вместе, задыхаясь от восторга, зная, что поступили правильно, что их ставка принесла выигрыш. Они обоснуются здесь и будут выращивать урожаи для поселения экологов-разведчиков в обмен на двадцать тысяч акров земли. А потом, когда начнут прибывать колонисты, их обширные владения принесут настоящее богатство, и их дети станут первыми крупными торговцами на Джубарре.
Миран осматривал долину, где витали их разбитые надежды, и тщательно планировал погоню. Накануне он прекратил охоту у подножия отвесного нагромождения на противоположном берегу речки. В его мозгу соединились опыт и инстинкт. Последние два дня ксенос скрывался под северным склоном долины. На том участке в скалах имелись пещеры, а вокруг них заросли местного фруктового кустарника. Укрытие и пища – неплохое сочетание. От скверного климата Джубарры время от времени ищет убежища даже ксенос.
Человек смотрел прямо перед собой. И ничего не видел. Зато краем сознания ощущал следы их с ксеносом извращенной связи.
Он не имел ни малейшего представления о том, как она возникла. Возможно, совместно пережитые мучения трансформировались в ментальное родство, сходное со сродственной связью эденистов. Или ксенос обладал собственным даром странной телепатии, что могло объяснить неудачи исследователей-экологов, которым еще не удалось поймать ни одного из них. Как бы то ни было, Миран чувствовал его. С той самой ночи у могилы он знал о присутствии другого существа; оно бродило по долине, подкрадывалось ближе, останавливалось на отдых. Странные мысли и причудливые образы постоянно просачивались в его сознание.
Он точно знал, что ксенос прячется к северу от него, в холмах над разлившейся водой, и медленно пробирается вниз, в долину.
Миран зашагал по бывшим полям. В первую очередь он засеял их картофелем и маисом, генетически приспособленными к сурово-умеренному климату Джубарры. Вечером, когда они закончили посев, он принес Кандис в поле и уложил ее прямо в борозду, проложенную в богатой гумусом почве. Она смеялась над его дурачествами, но той ночью под теплым мелким дождиком они все же совершили древний языческий обряд плодородия. Он вошел в нее с яростным триумфом, как настоящий первобытный мужчина, ублаготворяющий богов и просящий их милости, а она ответила восторженным криком.
Всходы и впрямь поднялись быстро и дружно. Но сейчас их почти задушили местные сорняки. Впоследствии он выкапывал клубни картофеля и готовил их вместе с рыбой или бегающими на воле цыплятами. Довольно однообразная диета; но пища давно не интересовала его, она была просто источником энергии.