– Винг-Цит-Чонг объяснял, что к некоторым аспектам человеческой жизни надо относиться с величайшей осторожностью. Секс один из них.
– В этом он безусловно прав.
Я направил джип на дорогу, ведущую к полицейскому участку. Там имелось бытовое помещение, где можно было принять душ и смыть с себя ее запах. Возможно, он и выдал меня отцу Куку. А вот с помятой формой придется смириться. Если только не послать сервитора, чтобы он тайком проскользнул в мою спальню.
Я почти инстинктивно заглянул в наш домик. Джоселин сидела в гостиной и смотрела репортаж о спуске облачной драги. Два сервитора-шимпа мыли плиты тротуара в сотне метров от палисадника. Незаметно направить одного в дом было бы не трудно. Три комплекта формы висели в гардеробной – в память о вчерашнем вечере: Джоселин бережно развесила одежду, стараясь ее не помять.
Нет.
Не стану прибегать к этим уловкам. Но и признаваться я тоже не собирался.
Это не выход.
– Босс? – донесся до меня вызов Шеннон.
– Привет.
Кажется, я допустил слишком явный всплеск радостного облегчения в своем отклике. В ответ донеслось некоторое удивление.
– Э, я расколола оставшиеся файлы Маокавиц, босс.
– Отлично, что в них?
– Мне кажется, вам лучше бы приехать к ней в дом и посмотреть самому.
– Уже еду.
В мыслях Шеннон чувствовалось сдерживаемое волнение. Я развернул джип и поехал к уютному жилому кварталу на окраине города.
У входа в дом меня приветствовал Дэвис Кальдарола. Темные очки и размеренные, осторожные движения указывали на классический случай тяжелого похмелья.
– Извините меня за вчерашнее, – смущенно промямлил он. – Со мной редко такое бывает.
– Не беспокойтесь. На своей работе я повидал немало безутешных людей. Поверьте, вы вели себя достаточно сдержанно.
– Спасибо.
– Где офицер Кершоу?
– В кабинете.
Шеннон с довольным видом развалилась в роскошном кресле. Над пультом светились три экрана, и на каждом мерцал плотный голубоватый текст.
– Вы провели здесь всю ночь? – спросил я.
– Почти. Если не забыли, кому-то очень не терпелось узнать, что содержится в файлах.
– Ладно. Наслаждайтесь своим моментом славы. Что вы обнаружили?
– Судя по ее журналу, последние пятьдесят два файла, с которыми она работала, содержали отчеты из отдела кибернетики. И довольно обширные. Она загружала информацию непосредственно с их компьютера в течение шести последних недель.
– Это мне непонятно. – Я озадаченно обернулся на Дэвиса Кальдаролу и в ответ получил столь же недоумевающий взгляд. – Она говорила, что работает над этим? – спросил я его.
– Нет, никогда. Пенни не проявляла ни малейшего интереса к отделу кибернетики, во всяком случае в последние пару лет, когда его возглавил Уоллес Штейнбауэр. Она еще нередко шутила, что в конце концов заменит все механические устройства в биотопе биологическими эквивалентами и лишит отдел кибернетики работы. Она говорила, что это временно необходимые анахронизмы. И неохотно пользовалась джипами и фуникулером.
Я снова внимательно посмотрел на экраны. В таблицах страница за страницей перечислялись механические детали и предметы обихода, выпускаемые киберфабрикой. Для каждого изделия был указан индекс, дата и время производства, потраченные материалы, энергетические затраты, результат контроля качества, область использования, заказчик…
– Для чего все это ей понадобилось? – задумчиво пробормотал я. – И, что более важно, почему Уоллес Штейнбауэр не сказал мне, что Маокавиц загружала все файлы с его компьютеров? Он утверждал, что почти не общался с ней.
– Может, он и не знал об этом, – проницательно заметила Шеннон.
– Хорошая мысль. За компьютерной системой отдела кибернетики никто не следил. Сумела бы Маокавиц перекачать эти файлы без их ведома?
Шеннон надула губы.
– Я‑то уж точно сумела бы. А Маокавиц могла знать коды доступа; в конце концов, она являлась одним из директоров ЮКЭК. Для нее взлом был бы простейшим делом.
– Отлично. Теперь, Шеннон, скажите, какой смысл перекачивать всю информацию? Как можно ее использовать?
– Информацию? Есть два пути: либо продать, либо изучать.
– Пенни не стала бы ничего продавать, – возмутился Дэвис Кальдарола.