– Ну ладно, – вздохнула Аманда. Она сдвинула на затылок широкополую шляпу и вытерла вспотевший лоб. – Джейн и Ленни, пойдемте со мной, посмотрим, в чем там дело. Гай, не мог бы ты принести всем напитки. Сегодня очень жарко.
– Хорошо, мама.
Он сорвался с места и побежал к сараям по голубовато-зеленому мху, заменявшему на Нюване траву.
– А остальным хочу напомнить, что у нас осталось еще две трети сада и всего восемь дней.
Сборщики фруктов потянулись к своим деревьям и белым картонным коробкам, сложенным вокруг стволов. Это были не обычные кочующие работники, стандартно посещавшие фермы летом. Министерство Центрального правительства по вопросам занятости значительно усложнило жизнь вольнонаемным кочевникам новыми налогами и требованием иметь разрешение на жизнь в караванах. Потом рыболовецкие гавани стали вводить автоматические линии обработки, лишив их зимней работы по разделке и упаковке рыбы. Как и многие другие сообщества, кочевые рабочие почувствовали на себе гнет властей. Иммигранты различных наций Земли намеренно распределялись Министерством заселения в одни и те же районы, поскольку чиновники придерживались одобренной правительством политики многонационального объединения. В последнее время редко в каком из городов Названа не проходили стычки между различными группировками, тогда как в первое столетие первопроходцы сообща боролись с трудностями жизни в новом мире. Весной и летом многие караваны в обход долины уходили по магистральной дороге вглубь континента, где бюрократия Центрального правительства была еще не такой сильной.
Блейк, не снижая скорости, обогнул каменный дом и въехал на огороженный с трех сторон задний двор. Резко затормозив, он остановил машину у открытой двустворчатой двери кухни.
– Помогите мне! – крикнул он.
Аманда, Джейн и Ленни еще не выбрались из-под массивных местных деревьев, а он уже выпрыгнул из кабины. Задний борт грузовичка был откинут, оттуда торчали ноги. Темная ткань брюк висела окровавленными лохмотьями.
– Проклятье!
Аманда бросилась бегом. Двое молодых сборщиков быстро ее обогнали.
Человеку, привезенному Блейком, на вид казалось чуть меньше тридцати лет, одет он был в зеленый комбинезон с затейливым логотипом какой-то компании на груди, на свободно болтающемся светло-коричневом рабочем жилете оттопыривались карманы для инструментов. Смуглая кожа говорила о латино-американских корнях, черные волнистые волосы обрамляли круглое лицо с приплюснутым носом. Ростом он оказался немного ниже Аманды, руки и ноги загорели до черноты.
Аманда в шоке смотрела на его израненные ноги и окровавленные полоски ткани, едва их прикрывавшие.
– Блейк, что произошло?
– Нашел его на обочине магистрали. Он сказал, что сбросила лошадь. Я перевязал его, как смог. – Блейк с тревогой оглянулся на Ленни. – Я правильно сделал?
– Угу. – Ленни медленно кивнул, его пальцы скользнули по ноге незнакомца, легонько сжали ее. Он посмотрел на Аманду. – Этот человек не падал с лошади, это следы зубов. Я бы сказал, собачьих.
– Блейк! – Аманде хотелось прибить его или, возможно, навсегда прогнать с фермы. Как можно быть таким глупым? – Ради бога, зачем ты его сюда притащил?
– А что еще мне оставалось делать? – раздраженно бросил он в ответ.
Спорить смысла не имелось. Блейк никогда и ни за что не признается, что он неправ. Это его основной недостаток: он неспособен ничему научиться и думать хоть на шаг вперед.
Блейка, одного из дальних родственников Аманды, прислала ей семья, поскольку никто не верил, что женщина сможет самостоятельно управиться с фермой. «У тебя же три фруктовых сада, – говорили они, – больше пяти сотен деревьев. Это будущее Гая. Ты не сумеешь как следует подрезать деревья, удобрить и полить их, управиться с ягодниками, а еще ведь надо заботиться о технике». И Блейк стал жить с ней и Гаем. Ему исполнилось двадцать два года, он был слишком спокойный, чтобы раздражаться, хотя временами дьявольски упрямый. Однако самой большой ошибкой Аманды стало то, что она пустила его в свою постель. Он воспринял это как своего рода предложение партнерства, дающее право распоряжаться на ферме наравне с ней. Но ночи в сельской местности так мучительно длинны, а после похорон Артура прошло уже девятнадцать месяцев. Ей был нужен даже не секс, а тепло и человеческое присутствие, спокойствие, даваемое близостью живого тела. До сих пор Аманда умудрялась сглаживать и предотвращать возможные стычки, хотя такой глупости она предусмотреть не могла.
– Ну? – настойчиво бросил Блейк.