– Координаты? – нетерпеливо прервал я.
– Прости, забылся, – Аид продиктовал ряд цифр. – Там ты встретишь двух горгон второго поколения.
– Что они из себя представляют?
– Замкнутая самопрограмирующаяся система. Прототип был потерян вследствие существенных недоработок защитного слоя. Сохранившиеся… что ж, то, что оные все еще существуют – говорит само за себя. Затем разыщи сестру мою, Весту, богиню жертвенного огня и домашнего очага, но сии обманчивые эпитеты пусть не вводят тебя в заблуждение. Горячая девка, та еще штучка! Должна ошиваться в тех краях. Она поможет. Ну, а я покуда разберусь со шпионами здесь, внизу.
* * *
По недостроенной пусковой шахте я покинул подземный мир.
Пока я поднимался, цепляясь за скобы, что-то попыталось напасть сверху. Кто или что, я не разглядел. Ухватив атаковавшего за подобие одежды, перебросил через себя, и тот, беззвучно канул во тьму.
Была звездная ночь, холмы и леса сонно ворочались в предрассветной дрёме, а я брел пешечком прислушиваясь к вою стигийских собак – здоровенных тупых чудовищ, которых, как я знал, клонировали в одной из бесчисленных лабораторий Аида, как вдруг за спиной противно заскрежетало и, обдав воздушной волной, мимо пронесся Танат. Турбины, подвешенные на его крыльях, мерно гудя, вращались теперь вхолостую – Танат опускался. В прохладном воздухе расплылось удушливое облако продуктов сгорания и масел. Танат что-то переключил на имплантированной в предплечье клавиатуре, и на меня повеяло «могильным холодом».
– У тебя криогенный насос протекает, – как бы невзначай заметил я, наблюдая, как ветерок постепенно разносит белесый газ по окрестностям.
– Сам знаю! – огрызнулся бог смерти. – Я явился, чтобы исторгнуть душу твою в царство умерших!
– Да? Какая жалость, а я только оттуда. Тебя же послал Аид проверить, тот ли я за кого себя выдаю, не так ли? Что ж весьма разумно, даже для такого ммм… искушенного политика.
Видя, что излучение не действует, Танат скривился и достал из-за плеча маломощный лазер.
– О! А где же меч? Богу смерти Танату положено летать с мечом.
– Прекрати насмехаться, мешаешь работе!
– Как знаешь.
Он тщательно прицелился и пальнул. Ориентировался он сумерках прямо сказать неважно, не смотря на прибор ночного виденья – все таки человеческий организм несовершенен, – поэтому первый выстрел прошел мимо. Я подождал, давая тому второй шанс, а затем медленно пошел на него в надежде, что он образумится. Нечленораздельно ругаясь, Танат жал и жал на курок. Лучи, ударяясь в мое тело, преломлялись причудливыми бликами, придавая происходящему праздничный и несерьезный вид. Подошедши вплотную, я взялся за крылья и потянул в стороны, разорвав упрямого божка пополам.
– Улетать надо было, тупица, – сказал я агонизирующему на земле существу. Ответить Танат уже не мог.
* * *
Когда я подходил к перекрестку, высоко в небе пронесся привлеченный вспышками лучевого оружия Гермес. Сигнальные огни на его ножных антигравах слабо светились в ночи. Переждав в придорожном укрытии, я вышел на распутье, туда, где расходились три дороги и злобный лохматый пес, кровожадно урча, терзал изуродованный труп ребенка.
– Привет, псина, – сказал я.
Пес недоуменно поднял влажную морду, раздувая ноздри, силясь уловить запах, которого просто не могло быть. Следующим движением я размозжил ему череп.
Кое-как по памяти я совершил обряд жертвоприношения и уселся дожидаться на оградку обветшалой гробницы.
Она не заставила себя долго ждать. Сверхчуткие рецепторы и определенная последовательность действий привели ее сюда. Она не могла не прийти. Так ее запрограммировали на клеточном уровне. В отличие от Таната, она была полностью искусственно выведенной белковой тварью. Три тела у нее и три головы. Жуткий симбиоз из нескольких организмов, а ведь начиналось-то все с безабидных, весьма симпатичных крылышек Ники. Утолив жажду, Гекада молвила:
– Что хочешь ты, чтящий богиню колдовства?
Помощи в борьбе с богами ждать от нее, конечно, не приходилось – тут она была бессильна – я попросил власти над кентаврами.
И когда утром я все еще без устали двигался по направлению к морю, меня уже сопровождала нестройная толпа кентавров, нетрезвых и похотливых как всегда. Все новые, встречаясь на пути, склоняли головы и присоединялись к дикой процессии.
Внезапно в просвете меж деревьями промелькнули развалины храма. Сделав спутникам знак задержаться, я направился туда.
Во глубине, за изуродованной статуей опального Крона, свернувшись кольцами, лежал на груде золотых изделий змей. Да, похоже, мои боги не отличались фантазией. Грубо отпихнув в сторону метнувшуюся было ядовитую пасть, я принялся сгребать добро.