— Перегружен! Перегружен! — запротестовала пестрая толпа, когда я хотел войти в лифт.
Обезьяна разинула пасть и показала мне белые клыки и мясистый язык.
Все-таки есть на свете справедливость. Я выпустил в это вонючее животное свой самый мощный принудительный импульс и скомандовал:
— Вон!
Она повиновалась, как овечка, и под одобрительный ропот я занял ее место. Далее мы без остановки проследовали на первый этаж.
Народу в зале было тысячи две — половина в маскарадных костюмах. Оркестр наяривал мелодии типа «Прочти мои мысли», «Человек-ракета», «Полет на летающей тарелке», «Восход Земли» Дариуса Брубека, темы из «Мира гномов» Джона Уильямса. В перерывах конферансье представлял художников и писателей, в то время как прожектор выхватывал упомянутых звезд из толпы. Был также парад самых оригинальных масок; самые красивые, смешные или изобретательные проходили под овации.
Я направился прямиком в открытый бар. Опрокинув три скотча, заметно повеселел. Предусмотрительно переколов значок участника так, чтобы имя было почти скрыто под лацканом смокинга, я протанцевал с пятью очаровательными дамами, среди коих одна оказалась вычурно одетым трансвеститом, но это я обнаружил слишком поздно. Затем представился почетному гостю симпозиума, трясущейся старой развалине, и вместе со стаканом клубничной сельтерской вручил ему слабый принудительный заряд, в результате чего стал обладателем автографа на экземпляре подарочного издания его ранних рассказов.
На какое-то время отошел в уголок передохнуть… и тут испытал второе за день потрясение: увидел Элен.
Хотя ей было уже за пятьдесят, у меня по-прежнему дух захватило. Высокая стройная фигура, затянутая в платье из металлизированной ткани, струящейся от шеи, как расплавленное золото; руки, плечи и спина обнажены; стоячий ворот украшен сверкающими оранжевыми топазами; на запястье горел огромный браслет из таких же камней. Она перекрасилась в блондинку и соорудила на голове высокую замысловатую прическу из локонов на манер древней гречанки. Ее партнером по танцу был человек в костюме Дракулы.
Я залпом осушил свой стакан и начал приближаться к ним по зеркальному паркету. Бедный Дракула ничего не смог противопоставить моему принуждению. Почему-то оркестр вдруг переключился на ретро. Элен стояла среди танцующих, изумленная исчезновением своего клыкастого кавалера, и не замечала меня. Я не помню хода своих мыслей. Возможно, их и не было — все вытеснило непреодолимое желание хоть немного побыть рядом с ней.
— Voulez-vous m'accorder cette danse, Madame? note 102
— Нет!.. Да. (О Боже! )
— Позвольте заметить: ваш костюм слишком шикарен, чтобы называться карнавальным. (Однако же для нашей встречи после стольких лет лучше места не придумать, чем карнавал .) Ты часто бываешь в Босконе?
— Нет, в первый раз. Дочь убедила меня, что мне здесь понравится. Она… страстная поклонница научной фантастики.
Дочь… твоя и Дона… сейчас ей, должно быть, двадцать… Можно узнать, как ее зовут?
— Аннарита Латимер. Вон она, рыжая в серебристом купальнике.
Я проследил за ее кивком и с удивлением увидел огненноволосую красавицу, с которой ехал в лифте. Она стояла слишком далеко, чтобы проверить ее на оперантность, к тому же я плохо различаю ауры в ярко освещенных местах. Поэтому я напрямик спросил Элен:
— Она унаследовала умственные силы?
— Думаю, да. (Она не пускает меня, Роже. У нее, в уме сверкающая стена из черного стекла, которую можно заметить только на очень большом расстоянии… )
Так вот почему я ничего не углядел в лифте.
— А чем занимается Аннарита? — беззаботно продолжал я расспрашивать. — Учится в колледже?
— В школе драматического искусства. По-моему, из нее выйдет замечательная актриса.
— Sans doute, — пробормотал я. — А твой муж?
Музыка смолкла. Мы зааплодировали, потом конферансье взял микрофон и начал выкликать маски, получившие призы. Я подвел Элен к краю танцевальной площадки, где томился Дракула.
Она выдала мне поспешное телепатическое сообщение: Стэнтон умер три года назад, теперь я замужем за ним.
— Гил, дорогой! Познакомься с моим старым другом, Роже Ремилардом. Это мой муж, Гилберт Андерсон. (Третий , добавила она про себя.)
Дракула поклонился мне, как будто я невесть какая знаменитость. Довольно приятные (если не учитывать хорошо пригнанных клыков) черты сложились в задумчивую, но не нарушающую приличий мину.
— Ремилард… Ремилард. А вы, случаем, не родственник…
— Ремилард — весьма распространенная франко-американская фамилия, — перебил я. — Благодарю вас за доставленное удовольствие потанцевать с Элен. Мы не виделись очень много лет. Как вам симпозиум?
Он пробормотал подобающие случаю условности, умело вытянул из меня источник моих скромных доходов и в конце концов, видимо, решил, что меня нечего опасаться.
— Может, встретимся как-нибудь, пообедаем… или, скажем, проведем вместе уик-энд…
— Неплохая идея. Сговоримся, — ответил я с таким же липовым энтузиазмом и одновременно показал Элен, что ничего подобного у меня и в мыслях нет. Кто он такой? — спросил я ее. Главный управляющий? Биржевик?
Вице-президент и главный юрисконсульт одной акционерной компании.
Ага, тогда понятно, почему он выбрал такую маску.
Я прикинулся, будто увидел знакомого в другом конце переполненного зала, и раскланялся с ними. Уходя, я напутствовал Элен: