Этим каноническим аспектом часто пренебрегают в двух отношениях.
(1) Некоторые верующие простодушно считают, что Библия везде говорит одно и то же. Это не так. Например, при желании можно снять противоречие между Рим 3:28 («человек оправдывается верою, помимо дел Закона», КП) и Иак 2:24 («делами оправдывается человек, а не верою только», КП), но нельзя сказать, что перед нами идентичные позиции. Если цитировать Рим 10:4 («конец Закона — Христос», КП), то уместно вспомнить и слова Иисуса в Мф 5:17–18: «Не подумайте, что Я пришел упразднить Закон… ни одна йота или ни одна черта не пройдет в Законе, пока все не сбудется» (КП). Это составит более полную картину того, что сказано в НЗ о христианском отношении к Закону. Специально или нет, церковь поместила в один канон книги, которые представляют разные точки зрения. И надо не замалчивать и умалять акценты тех или иных библейских авторов, а вырабатывать собственную позицию с учетом сосуществующих разных мнений.
(2) Ученые, признающие данное многообразие, иногда пытаются определить «центр канона» или «канон внутри канона». Нельзя не согласиться, что библейские тексты отличаются по объему и богословской глубине: скажем, было бы странно ставить Послание Иуды и Послание к Римлянам на одну доску. В ВЗ особый религиозный статус обрела Тора (Пятикнижие), а в НЗ — Евангелия. Традиционные церковные лекционарии отбирают для воскресных чтений самые важные тексты. Иногда в связи с этим возникали проблемы: до 1970–х годов католический лекционарии пренебрегал Евангелием от Марка, предпочитая Мф и Лк (выбор, лишавший паству возможности услышать специфическую остроту Маркова свидетельства). Такие изъяны старых обычаев были непреднамеренными, обусловленными наивной предпосылкой, что почти все Евангелие от Марка включено в Мф и Лк. Но избирательный подход в наши дни обычно сознателен. Признавая новозаветное многообразие, ученые подчас объявляют те или иные тексты неправильными, малоценными или вредными, а потому предлагают уделять им мало внимания[78] или вовсе исключить из НЗ. Апеллируя к Павлову разграничению между буквой и духом (2 Кор 3:6–8), они утверждают: не надо думать, что НЗ безошибочен — не все в нем от Духа. В частности, ученые более радикального склада критикуют тексты, отражающие какие‑то аспекты «раннего католичества» (первоначальные стадии сакраментологии, иерархии, ординации, догматики и т. д.)[79]. Например, некоторые протестантские исследователи сомневаются в каноничности 2–го Послания Петра: 2 Петр 3:15–17 предостерегает против индивидуальной интерпретации Павловых посланий (имплицитный шаг к церковному контролю над экзегезой). Напротив, именно на эти библейские отрывки часто ссылаются другие христиане в обосновании более поздних церковных учений и обычаев. Иными словами, различия между современными христианами используются в качестве мерила, с помощью которого можно отделять в НЗ зерна от плевел, придавая маргинальный характер текстам, отражающим нежелательные для экзегетов тенденции. Эти богословские разработки помогли осознать новозаветное многообразие, но их решение данной проблемы сомнительно.
На протяжении истории христиане, отстаивавшие свою правоту, часто избирательно цитировали новозаветные тексты, подсознательно игнорируя некоторые из них, но при этом полагая, будто следуют НЗ в целом. Разве уместно исправлять эти перекосы, сознательно игнорируя уже какие‑то иные отрывки? Не лучше ли христианам, которые хотят следовать НЗ, обратить серьезное внимание именно на самые проблематичные тексты, спросив себя: не обличают ли они ущербность в их понимании христианства? Не полезнее ли придерживаться всего канона, даже если это означает проблему многообразия? Именно тогда Писание в полной мере сможет играть роль наставника и путеводителя.
До сих пор мы говорили о том, что имели в виду новозаветные авторы, а также о новых смыслах, который обрели их тексты в контексте всего канона. Однако этими прошедшими временами дело не исчерпывается. По мере возникновения новых проблем люди продолжали черпать в НЗ актуальные для себя смыслы; они спрашивали, что НЗ означает, а не только, что он означал. При этом часто прибегают к изобретательной предпосылке, что новозаветные тексты обращены непосредственно к нам, то есть, скажем, Павловы послания могут читаться так, словно напрямую говорят о проблемах современной паствы. Это наивно, поскольку новозаветные авторы были людьми, которые работали в конкретное время и в конкретном месте и даже о будущем судили в категориях собственного опыта.