Вследствие ожесточённой индивидуальной борьбы за существование и собственность большинство представителей косной, консервативной народной массы за короткий срок отрываются от традиционного феодального мировосприятия и превращаются в динамичных и рациональных хищников. Однако, этот массовый эгоизм, в конечном счёте, разрушает всякое уважение к центральной власти и социальной иерархии, приводит к кризису государственного общественного сознания, кризису идеи власти и порядка, общественной дисциплины и организованности, - без чего немыслимо никакое производство. В результате уровень жизни повышается лишь у небольшой прослойки спекулянтов и ростовщиков, казнокрадов и грабителей, продажных ничтожеств от политики и кучки бюрократов нового режима. У остальных слоёв населения, вовлечённых в производственные отношения, уровень жизни устойчиво падает, но главное - исчезает надежда на улучшение существования, ибо все чувствуют, без порядка и власти никакое производство невозможно, немыслимо.
Возникает и превращается в политический вопрос: как вернуть общественную культуру социальной иерархии и при этом сохранить приобретённые навыки предприимчивости и инициативы, равенство возможностей и буржуазные свободы, необходимые для обеспечения такового равенства, без чего не могут далее развиваться ни государство, ни общество? Мировой опыт показывает однозначно, что никому ещё этого не удавалось иначе, чем через Национальную революцию государствообразующего народа, которая ставит целью поднять знамя городского национального патриотизма и национального идеализма. Буржуазная революция в своём развитии и для завершения с необходимостью должна перерасти в Национальную! Почему? В том числе и потому, что добровольно признаваемая большинством общественная иерархия имеет этнические корни, и раз происходит революционное изменение отношений собственности, затрагивающее именно государствообразующий народ и его государство, то возродить общественные социальные отношения, а так же государственную власть можно только революционным восстановление общественного сознания у государствообразующего же народа, но уже в новом историческом качестве.
При рациональном мировосприятии, при широких индивидуальных свободах и возможностях, необходимых для рыночных отношений собственности, человеком и сообществами людей движут главным образом природно-психологические наклонности, инстинкты, этнические и расовые традиции, какими они формировались и складывались в генетической памяти ещё в догосударственном, родоплеменном строе. То есть тогда, когда на организацию родоплеменной общественной иерархии оказывали сложнейшее воздействие сакральная символика, фетиши природы и культуры соседних цивилизаций. И буржуазные социальные общественные отношения нельзя выстроить без учёта этих особенностей поведения людей. Поэтому социальная стабильность в пережившем буржуазную революцию государстве, особенно во времена глубоких экономических и политических кризисах, оказывается возможной лишь как этническая, расовая, национальная стабильность.
Из этого вытекает внутренняя, глубинная потребность политических сил, совершающих национальную революцию, в поиске и выяснении древних, родоплеменных даже традиций, инстинктов коллективного бессознательного государствообразующего народа, его изначальных психотипических склонностей, природных тотемов, символов. В этот период возрастает интерес к цепи древних цивилизаций, у которых была унаследована культура собственной государственности, собственного языка, собственного умозрения, собственной государственной иерархии. Потому что чем глубже историческое самосознание большинства государствообразующего народа, как самосознание наследника особого ряда древних культур и цивилизаций, тем быстрее восстанавливается государственная власть и становятся на ноги национальное общественное сознание и социальный иерархический порядок. После чего созревают условия для расширения свобод в их истинно буржуазном значении, как свобод, обеспечивающих равенство возможностей, необходимых капиталистическому развитию производства.
Справедливо обратить внимание и на то, что для многих народов историческое самосознание непосредственно связано с отрицанием созидательных начал, оно изначально паразитическое или имеет сильное преобладание инстинктов разрушения, грабежа, ненависти к собственно созидательной энергии, к культуре городской цивилизованности. Когда оно раскрепощается в рыночных отношениях и городских свободах, то толкает эти народы к соответствующему поведению. К примеру, белым американцам, которые принесли в Северную Америку расовые европейские понятия о цивилизованности, при всей их терпимости к разным привозимым культурам и традициям, не удалось привлечь к созидательной цивилизованности коренные индейские кочевые племена, результатом чего стало истребительное столкновение между этими двумя расовыми культурами общественного сознания.