При рассмотрении «генитива» в предыдущей главе мы обратили внимание на «адъективную» функцию генитива как в приименной, так и в предикативной позиции; ср. The book is John's : John's book :: the book is heavy 'книга тяжелая' : the heavy book 'тяжелая книга'. (Надо заметить, между прочим, что book 'книга' в John's book или the man's book является обязательно определенной: здесь имеется в виду the book of John, the book of the man. Соответствующими неопределенными сочетаниями будут a book of John's '(неопределенная) книга Джона', one of John's book 'одна из книг Джона' и т. д.) Аналогичный структурный параллелизм существует и между локативной и посессивной конструкциями; ср. the book is John's : John's book : : the book is on the table 'книга — на столе' : the book on the table 'книга на столе'. (Где в поверхностной структуре стоит приименное слово или сочетание (например, John's или on the table) — перед или после определяемого существительного, — этот вопрос имеет второстепенное значение.)
В большинстве опубликованных до сих пор трансформационных описаний английского синтаксиса принята точка зрения, согласно которой словосочетания типа John's book должны выводиться из лежащей в их основе структуры, содержащей «посессивное» существительное в качестве субъекта «глагола to have»; иначе говоря, считается, что have является глаголом глубинной структуры (подобно fead 'читать' и т. д.), который, однако, отличается от большинства переходных глаголов тем, что (в «посессивных» предложениях) к нему не может применяться трансформация пассива (*А book is had by John). Существует целый ряд аргументов, опровергающих эту трактовку отношения между «предложениями с have» и посессивными сочетаниями слов.
Прежде всего заметим, что упоминавшийся выше параллелизм между «адъективными», локативными и посессивными конструкциями говорит о существовании регулярной трансформации, переводящей главный компонент предиката в приименную позицию. Следовательно, возникает необходимость в правиле, которое выводит John has a book из лежащей в его основе структуры, где a book является субъектом, a John связано с ним предикативным отношением. Из двух приведенных выше посессивных предложений (3) по своей поверхностной структуре больше, чем (4), напоминает то, что можно принять за глубинную структуру предложения (4).
Во-вторых, следует заметить, что весьма немногие языки располагают так называемыми «предложениями с have», то есть посессивными конструкциями, где в поверхностной структуре «обладатель» выступает как субъект «глагола to have», а «обладаемое» — как объект этого глагола. Даже в индоевропейских языках «предложения с have» развились сравнительно поздно и лишь в ограниченной группе языков: они отсутствуют во всех славянских и в кельтских языках. Более того, в тех индоевропейских языках, где наличествуют «предложения с have» (латинский, греческий, германские и т. д.), они, по-видимому, развились независимо. Во многих случаях (как в индоевропейских языках, так и в других языках с «глаголом to have») посессивное употребление этого глагола развилось, видимо, на основе предложений, в которых он первоначально имел значение «схватывать» или «держать (в руке)».
Как показал Бенвенист, особенно четко можно проследить за развитием «предложений с have» в индоевропейских языках на примере латыни. Рассмотрим следующие три предложения:
(5) Johannes habet librum ('Джон-номинатив' + 'имеет' + 'книга-аккузатив'
(6) Est Johanni liber ('есть' + 'Джон-датив' + 'книга-номинатив')
(7) Liber est Johanni ('книга-номинатив' + 'есть' + 'Джон-датив').
В латыни нет «определенного артикля», и определенность как таковая не выражается также и другими средствами. Разница между (6) и (7) заключается только в порядке слов на уровне поверхностной структуры; а выбор того или иного порядка в латинском языке коррелирует (хотя на него также влияют и другие факторы) с выбором определенного слова или сочетания в качестве «называния» предложения в противоположность его «толкованию» (ср. § 8.1.2). «Называние» предложения бывает обычно определенным, независимо от того, маркируется ли оно как таковое в данном языке или нет. Естественным переводом предложения (7) является, следовательно, английская фраза The book is John's (здесь «называние» — liber), а естественный перевод предложения (6) — John has a book 'Джон имеет (какую-то) книгу' (но не John has the book 'Джон имеет (определенную) книгу'). «Предложение с have» (5), которое является результатом позднейшего развития из (6), может переводиться либо как John has a book, либо как John has the book.
Предположим теперь, что развитие (5) из (6) есть результат того, что сначала было факультативной, «стилистической» трансформацией, которая помещала 'Джона' в позицию субъекта в поверхностной структуре. Именно эту позицию обычно занимают одушевленные существительные (в качестве субъектов либо активных, либо пассивных конструкций); и именно одушевленные существительные чаще всего выступают в роли «называния».