Понятно?
Мы торжественно склонили головы.
– Представьте себе, – добавил Джеф Монро, – будто вы переодетые христиане, которые тайком проникли в священный для мусульман город Мекку.
Пока вы не разоблачены, вам ничто не угрожает, но как только окружающие вас люди обнаружат, кем вы на самом деле являетесь, считайте, что вы попали в большую беду. Следовательно, для собственной же вашей пользы, вам лучше пореже раскрывать рот, пока вы находитесь по линии вверху, побольше смотреть и поменьше говорить. И с вами ничего не случится плохого, если только вы не привлечете чем-нибудь к себе внимание.
От Сэма я узнал, что туристы во времени частенько затевают ссоры с людьми, живущими вверху по линии, невзирая на все усердие, с которым их курьеры стараются избежать подобных инцидентов. Иногда неприятности удается уладить с помощью нескольких дипломатических фраз – часто курьер, извиняясь, объясняет оскорбленному аборигену, что у его обидчика просто не все дома. Иногда же это сделать весьма трудно, и курьеру приходится отдавать распоряжение о быстрой эвакуации всех туристов; сам курьер должен оставаться до тех пор, пока не отправит всех своих людей в целости и сохранности вниз по линии, в результате чего имели место даже случаи гибели курьеров при исполнении служебных обязанностей. В самых крайних случаях неблаговидного поведения туристов на арену приходится выходить патрулю времени и заблаговременно аннулировать всю вылазку, «выдергивая» неосторожного туриста из группы и тем самым предотвращая возможный ущерб.
"Очень часто, рассказывал Сэм, – такие богатые негодяи приходят в неописуемую ярость, когда в самую последнюю минуту объявляется сотрудник патруля времени и начинает объяснять, что ему нельзя производить шунтирование вследствие того, что он выкинет нечто совершенно непредсказуемое вверху по линии. Они просто никак не могут понять этого.
Они обещают быть паиньками и никак не могут поверить в то, что такие их обещания ничего не стоят, потому что поведение их уже запротоколировано.
Главная трудность в общении с большинством тупоголовых туристов заключается в том, что они просто не в состоянии мыслить в четырех измерениях". «Так же, как и я, Сэм», – признался я, расстроившись.
«Научишься. Обязательно научишься», – подбодрил меня Сэм.
Прежде, чем нас отправить в 1935 год, с нами провели краткий гипнокурс по общественно-политической обстановке, господствовавшей в эту эпоху. Нас накачали массой разнообразных сведений о Великой депрессии, Новом курсе президента Рузвельта, семье Донго из Луизианы, восхождении Хью Лонга к славе, его программе «Поделим наше богатство», в которой он предлагал отбирать деньги и ценности у богатых и раздавать бедным, о его схватке с президентом Франклином Рузвельтом, о его мечте самому стать президентом после выборов 1936 года, о его вызывающем неуважении к традициям и демагогических воззваниях к массам. Нам сообщили также много дополнительных сведений, касающихся своеобразия именно 1935 года, праздниках, спортивных турнирах, ценах на бирже 97 с тем, чтобы мы не чувствовали себя безнадежно чужими в тогдашней атмосфере.
И наконец нас одели по моде 1935 года. Мы с важным видом прохаживались, без всякого стеснения высмеивая друг друга в этих эксцентричных нарядах. Джеф Монро, проверяя нас напоследок, напомнил мужчинам о ширинках и о том, как ими пользоваться, предупредил женщин, что им категорически запрещено обнажать груди, начиная с сосков и ниже, и настоятельно просил нас не забывать ни на одно мгновенье о том, что мы отправляемся в эпоху с незыблемыми пуританскими нравами, в которой невротическое подавление собственной индивидуальности считается добродетелью, а столь привычная нам раскованность выглядит греховной и бесстыдной.
И вот мы готовы.
Нас провели на самый верхний уровень, уровень Старого Нью-Орлеана, поскольку было небезопасно для нашего здоровья осуществлять прыжок через время с одного из нижних уровней. Поместили в одной из комнат пансиона на Норт-Рампарт-стрит, откуда мы должны были шунтироваться в двадцатое столетие.
– Вот мы и отправляемся вверх по линии, – произнес Мэдисон Джефферсон Монро и подал нам сигнал активировать свои таймеры.
14
И мы сразу же очутились в 1935 году.
Мы даже не заметили каких-либо изменений в полусумраке комнаты, в которой находились, но тем не менее прекрасно понимали, что находимся вверху по линии.