Они неслись на предельной скорости по уже дикому пространству. И это не могло не сказаться. С мелкими космическими телами защита справлялась. Крупные огибали самоназначенные пилоты, ставшие сразу же предельно внимательными. А вот средний мусор проходили по-разному. Какой-то рушился сам, какой-то разрушал защиту, всё ещё функционировавшую на пределе возможности, а какому-то удавалось существенно приложиться о корпус, прорвав магополе.
Радость касистиан от удачной операции рассеивалась быстро. Мари противодействовать им не могла, разве что скрывать данные сканера пространства. И ещё она пыталась побороть силовой колпак, опустившийся на каждую пару пилотов, защищая от любого воздействия и сохраняя внутри себя атмосферу полного отсечения.
Сквозь идущее радужными волнами поле, девушка видела, как её друзья стараются разрушить защиту штурманского кокона, чтобы привести в чувство эльфа, продолжавшего, как во сне мерно дирижировать руками, совершенно потеряв связующие нити.
Эсминец основательно тряхнуло один раз, другой, третий. Где-то всё-таки взвыла сирена оповещения о внештатной ситуации. Раздался голос командира охраны, призывавшего открыть входные двери, заблокированные изнутри. Но, естественно, что никто ему не откликнулся, потому что ключ-клисталл был у штурмана, а до него ещё необходимо было добраться.
Совершенно неожиданно даже для Мари, уже предполагавшей всякие пакости, в свободном пространстве капитанской рубки возникли три невидимых для эрианцев вихря. Силовые спирали только добавили сумятицы в происходящее, разгоняя силовые и воздушные волны.
Касистиане напряглись ещё сильнее, хотя куда там, если на них и так лежало управление, ранее осуществляемое целой сменой пилотов. Им внезапное появление новых действующих лиц, так же не понравилось и стало полной неожиданностью.
Но Терхамар сориентировался быстро, перебросил управление своему слуге, и всё же занялся какой-то одному ему известной работой, надо полагать перепрограммированием систем эсминца. Его тонкие длинные пальцы заплясали по панели, вбивая задачу действий в МИИ корабля.
Эйв не справлялся. Эсминец стало не просто лихорадить, его бросало из стороны в сторону, дёргало и трясло во всех направлениях. Как обстояли дела во всех других частях корабля, можно было только предполагать.
Здесь же нарастал хаос, затронувший, правда, только случайно попавших в него уборщиков.
Догри вцепился в пол нарастив когти и подтягивался на них как скалолаз, ползя на четвереньках обратно к капсуле, ибо его снесло в сторону, приложив о переборку.
Ричард воспарил, чудом избежав знакомства с летающим ведром, с трудом справившись с вращением, вцепился не менее внушительными, чем у оборотня, клинками в силовую капсулу, которую ещё мгновение назад взламывал, обнял её, распластавшись.
Хуже всего пришлось Малину. У него не было преимущества друзей, его катало и трепало обо всё, что попадалось на пути. Ощущение горошины в миксере, нельзя было считать приятным. И Мари совершенно ничем не могла ему помочь, внезапно лишённая всех своих преимуществ.
Офицеры охраны, до этого долбившиеся в дверь, тоже странно притихли. Видимо, их трепало не меньше, и они так же оказались не готовы к аварии, хотя должность обязывала быть начеку и действовать в любой ситуации.
А ещё землянку удивляла пассивность кураторов, которые не могли не знать о том, что на звездолёте творится нечто «странное». Её браслеты уже давно посылали сигнал экстренной обстановки. И Ривз и Гравитус должны были как-то действовать!
Что же случилось, если нет никаких адекватных контрмер захватчикам?
В середине невидимых обычным зрением вихрей обозначились, проявляясь сначала размытые серые кляксы. Затем они вытянулись в подобие человеческих фигур, постепенно уплотняясь и темнея.
Из всего, что до этого видела Мари, отчего-то именно эти невзрачные сущности показались ей самыми жуткими существами. Было в этих тенях что-то обречённо опасное. Обтекаемые фигуры без лиц и глаз ввели её в некий ступор, превратив в стороннего наблюдателя, не имеющего никакой возможности вмешиваться.
Зато, вихри рассеялись.
Странные пришельцы согласованно и медленно двинулись каждый к своей жертве. Тени. Это были они. Те самые – боевые, о которых говорил Бестия. Они одним видом внушали ужас, но им сопутствовали ещё странные вибрации пространства, необъяснимые и завораживающие.
Одна тень направилась к Эйву, и тот побледнел от страха. Ни разу до этого лицо касистианина не меняло ни выражения, ни цвета, а тут, пожалуйста, полюбуйтесь – обрело цвет сравнимый с болотным.