Слышу шаги. На входной двери Мики куча замков и цепей, и я слушаю, как их все открывают, один за другим. Она приоткрывается совсем на чуть-чуть, и в щель выглядывает Мика. Через одну из цепей, которую не сняла.
– Ты чего тут забыла?
– Хотела поговорить.
– О чём?
– О чём угодно.
Мика молчит и просто смотрит на меня.
– Можно войти? – Я набираюсь смелости.
Мика, судя по всему, в самом деле размышляет над тем, могу ли я войти. Дверь закрывается, и я понимаю, что ответ, похоже, «нет». Но потом звенит последняя цепь, и дверь открывается снова.
Мика молча разворачивается, я снимаю обувь и следую за ней по коридору.
Над чайником на плите поднимается пар, и Мика выключает газ. Я замираю под аркой у входа в кухню. Мика заглядывает в шкафчик.
Что-то в этом доме изменилось… Я принюхиваюсь. Ладан?
Запах идёт из другой комнаты. И, раз уж Мика пока занята, я решаю разведать, что к чему.
В зале стоит деревянный шкаф, и там, на средней полке, стоит серебряная чаша, из которой поднимается дым. Рядом с ней устроилась тарелка с фруктами.
Я помню этот шкаф: он был в этом доме и несколько лет назад, а на нём – куча фотографий членов семьи Мики, которых я никогда не встречала. Она как-то упомянула, что это её предки. Знак уважения к мёртвым.
А потом я замечаю фотографию Сэма – раньше её здесь не было. Он в своей неизменной клетчатой рубашке, улыбается на фоне ясного неба. Меж лопаток холодеет, и я содрогаюсь. Иногда я забываю, что для всех остальных он совсем мёртв.
– Лучше я не нашла.
Я поворачиваюсь: в руках у Мики – поднос с чаем.
– Я про фотографию, – поясняет она. – Мы с мамой выбирали. Она сказала, он тут очень симпатичный.
Все слова застревают в горле, и я просто стою и пялюсь на фотку.
Мика опускает поднос на кофейный столик.
– Я как раз заваривала чай. До того, как ты появилась.
Мы устраиваемся на диване. Мика не спрашивает – сразу наливает мне чашку. Под её левым глазом всё ещё красуется синяк. Не такой ужасный, как я ожидала, но всё же.
– С хризантемами. – Мика кивает на чашку.
– Спасибо.
Я дую на чай, чтобы немного его остудить. С моего места прекрасно видно фотографию Сэма. Он словно бы за нами наблюдает.
И Мика… я замечаю, что она тоже скашивает на него взгляд.
– Лучше бы они спросили фотографию у меня. – Она качает головой.
– Кто?
– Школьная газета. Та, что они напечатали, мне совсем не нравится. Лучше бы спросили.
Я помню ту статью. И фото тоже – школьное. Сэму бы точно не понравилось.
– Эта идеальна, – подтверждаю я.
Мика кивает. И делает глоток.
– Мне очень жаль. Надеюсь, глаз скоро заживёт. Как это случилось?
– Одна из подружек Тейлор бросила в меня сумочкой, когда я отвернулась.
– Мне очень жаль, Мика, – повторяю я.
– Слепая удача. Но я в порядке.
– Я забыла тебя поблагодарить. За то, что ты за меня вступилась.
– Я сделала это не ради тебя. А ради Сэма.
Опускаю взгляд. Что тут скажешь?
Мика дует на своей чай и делает ещё один глоток. А потом, наконец, подаёт голос:
– Когда я услышала, что говорит Тейлор… и как она с тобой разговаривает… я сразу подумала о Сэме. О том, что бы он сделал, если бы был здесь. У него всегда лучше получалось с разговорами. Поэтому он всем нравился больше меня. И пусть его больше нет… Я постоянно жду, что он вынырнет из-за угла. Появится в двери. Я слышу шаги и думаю: вдруг я подниму голову и увижу Сэма. А потом вспоминаю, что его нет, и меня накрывает грустью.
Она опускает взгляд на свою чашку и продолжает:
– Знаю, ты не любишь о нём говорить, но я в самом деле очень по нему скучаю. Не понимаю, как люди могут так быстро… отпустить его.
– Я его не отпустила, – шепчу я.
– Но ты хотя бы пытаешься.
Я качаю головой.
– Это не так.
То было две недели. Мы говорили две недели назад, и с тех пор всё изменилось, потому что я снова могу говорить с Сэмом. Ах, если бы она об этом знала.
– Это неважно. – Мика поворачивает голову в сторону портрета Сэма. – Иногда мне хочется, чтобы я тоже перестала о нём думать. Я ведь…
Она замирает и переводит взгляд на лежащий на столике телефон.
– Знаю, это глупо, но я всё ещё читаю наш чат. Тот, где мы втроём переписывались. И иногда порываюсь что-нибудь туда написать, просто чтобы чат ожил, понимаешь?.. Но я не могу. Я боюсь, что никто из вас не ответит. А я не хочу остаться одна…
Голос её срывается, и я чувствую разливающуюся в груди боль.
Я удалила тот чат.
Я и не думала, что вместе с ним удаляю и Мику тоже. Нужно это как-то исправить, но слова тут не помогут.