Но я должен был позвонить; сделать это было попросту необходимо. Следовало предупредить Филипа, хотя предостережение могло уже оказаться слишком запоздалым. Предупрежденный, он сумеет что-нибудь предпринять. Теперь я понимал, что всякий, ознакомившийся с заметками моего покойного старого друга, оказывается лицом к лицу с описанной в них опасностью.
Так я и стоял в нерешительности, а потом, почти не сознавая, что делаю, зашагал через улицу. Дойдя до тротуара, я остановился и уставился на поскрипывающую над головой вывеску - этот звук, казалось, вывел меня из прострации. Человеку, за которым охотились, не имело смысла заходить туда, рискуя нажить неприятности. Я прошел мимо бара, но на полпути к реке развернулся и направился обратно, понимая, насколько все это бессмысленно: так можно было всю ночь без толку маршировать взад и вперед.
Поднявшись по ступенькам, я толкнул дверь. В дальнем конце зала скрючился одинокий посетитель; бармен, облокотясь на стойку, уставился на дверь с таким видом, словно собирался всю ночь простоять так, ожидая клиентов. Больше здесь никого не было - на всех столиках красовались лишь перевернутые стулья.
Бармен не шелохнулся. Он словно бы не видел меня. Остановившись, я закрыл за собой дверь и прошел к стойке.
- Чего желаете, мистер? - поинтересовался бармен.
- Бурбон [американское кукурузное виски (или виски, не менее чем 51% сырья для производства которого было кукурузой)], - ответил я, не решившись попросить льда - похоже, в этом заведении подобные изыски были не в почете. - И мелочи - если у вас есть телефон.
- Там, - неопределенно ткнул пальцем бармен.
Приглядевшись, я обнаружил вжавшуюся в угол телефонную будку.
- Ну и глаз у вас, - протянул бармен.
- Да уж, - согласился я.
Поставив стакан на стойку, он принялся отмерять бурбон.
- Поздненько путешествуете...
- Вроде того, - отозвался я.
Я бросил взгляд на часы - половина двенадцатого.
- Что-то я не слышал вашей машины, - заметил бармен.
- Оставил ее дальше по улице. Подумал было, что в городе все закрыто. А потом заметил у вас свет...
Не слишком правдоподобная история, однако новых вопросов не последовало. Бармену было все равно - он просто чесал языком.
- Я тоже собираюсь закрывать, - сообщил он. - В полночь. По вечерам здесь никого не бывает. Не считая старого Джо. Он всегда здесь. Каждый вечер, до самого закрытия, пока я его не выставлю. Совсем как проклятая кошка.
Выпивка была не ахти, но я в ней нуждался. Виски смыло застрявший в горле комок страха, а внутри стало теплее.
Я протянул бармену десятку.
- Хотите всю сдачу мелочью?
- Если можно.
- Конечно, можно. Куда вы собираетесь звонить?
- В Вашингтон, - я не видел причины, почему бы не сказать правду.
Бармен отсчитал мне мелочь, я прошел в телефонную будку и заказал разговор. Номера Филипа я не знал, и потому на соединение потребовалось какое-то время. Потом я услышал гудки, а несколько секунд спустя кто-то ответил.
- Мистера Филипа Фримена, пожалуйста, - попросила телефонистка. Междугородный вызов.
На другом конце провода кто-то со всхлипом вздохнул, и наступила тишина. Наконец чей-то голос произнес:
- Его нет.
- Вы не знаете, когда он будет? - спросила телефонистка.
- Никогда, - ответил задыхающийся голос. - Я не понимаю, это что, шутка? Филип Фримен мертв.
- Абонент не может подойти к телефону, - компьютерным голосом сообщила мне телефонистка. - Мне сказали...
- Не имеет значения, - сказал я. - Я буду говорить с тем, кто на проводе.
- Добавьте, пожалуйста, полтора доллара, - проговорил компьютерный голос.
Я достал из кармана пригоршню мелочи. Опуская монеты в щель, я уронил несколько на пол - рука так дрожала, что трудно было попасть в прорезь.
Филип Фримен мертв!
Наконец я опустил последнюю монетку.
- Говорите, - пригласила телефонистка.
- Вы еще слушаете? - спросил я.
- Да, - откликнулся на другом конце провода дрожащий, призрачный голос.
- Простите, - сказал я. - Я ничего не знал. Меня зовут Хортон Смит, я старый друг Филипа...
- Я слышала, он говорил о вас. Я его сестра.
- Марджи? - спросил я.
- Да, Марджи.
- Когда...
- Сегодня вечером, - произнесла она. - Филлис должна была подхватить его по дороге. Он стоял на тротуаре, поджидая ее, - и вдруг рухнул...
- Сердечный приступ?
- Мы так думаем, - после долгой паузы сказала Марджи. - Так думает Филлис, но...
- Как Филлис?
- Спит. Доктор дал ей что-то...
- Не могу сказать, как мне жаль... Говорите, сегодня вечером?
- Всего несколько часов назад. И, мистер Смит, я не знаю... Возможно, мне не следует говорить этого... Но вы были другом Филипа...
- Много лет, - подтвердил я.
- Здесь что-то странное. Кое-кто из очевидцев утверждает, будто Филипа застрелили из лука - стрела попала прямо в сердце. Правда, никакой стрелы не оказалось. Но свидетели заявили об этом полиции, а теперь коронеру... [Коронер - специальный судейский чиновник, который в Великобритании, США и некоторых других странах от имени суда присяжных выясняет причины смерти, происшедшей при необычных или подозрительных обстоятельствах, и, если его расследованием устанавливается факт насильственной смерти, передает дело суду присяжных.] - Голос ее прервался, послышались всхлипывания, потом она заговорила снова: - Вы знали Филипа. И дядю тоже.
- Да, обоих.
- Это кажется невозможным. Оба - один за другим.
- Да, кажется невозможным, - подтвердил я.
- Вы спрашивали Филипа. Я не могу вам помочь?
- Нет, - сказал я. - Я возвращаюсь в Вашингтон.
- Думаю, похороны состоятся в пятницу.
- Спасибо. Извините, что я в такой час...
- Вы же не знали, - проговорила Марджи. - Я скажу Филлис, что вы звонили.
- Если сочтете нужным.
В сущности, это было безразлично. Вряд ли она меня помнит - с женой Филипа мы встречались всего несколько раз.
Мы попрощались; ошеломленный, я так и продолжал сидеть в телефонной будке. Филип мертв - сражен наповал стрелой. Чтобы избавиться от человека, стрелами в наши дни не пользуются. Так же, впрочем, как морскими змеями и змеиными логовами.