====== Самое начало ======
Свобода. Многие птицы ассоциируются с манящий всех свободой. Крылья удивительных созданий, покоряющих небо, дают им безграничную власть над своей жизнью. Кажется, мир птиц гораздо шире и ярче, чем у остальных. Какие роскошные виды им открываются, какие ощущения в полете от переменчивого ветра они испытывают... Сложно вообразить всё это не познавшим неба, не почувствовавшим такую свободу.
Диаваль, когда был одиноким маленьким птенцом, мечтал поскорее обрести такую свободу.
Отлученный от родителей он познал самостоятельность раньше своих сородичей. На отпевках, среди мрачного карканья, этот птенец ощутил опустошенный страх. Что будет дальше? Нет братьев, нет сестер, нет никого... Разорённое гнездо, ставшее причиной агрессии его родителей на жалких людишек, лишило его всего. Пара выстрелов и окровавленные золотые листья стали ярчайшими воспоминаниями из детства.
Маленького ворона бросила стая. Единственное, казалось бы, его спасение.... Когда все перелетали из рокового места в более безопасное, он был слаб, летал очень неуверенно, в итоге отстал и остался в полном одиночестве.
Тяжело было... Но он справился. Смирился с одиночеством и нашел в нём выгоду. Безграничная свобода, без привязанности к сородичам, вообще к кому-либо, она, и в правду, таковой является.
Он встречался с другими стаями, быть может и со своей тоже, но явно не интересовался этим. Вел отстраненный образ жизни, одному спокойнее, одному лучше, так он тогда думал.
Устав от путешествий, ворон решил какое-то время пожить в развалинах замка. Местечко неплохое, за глухими стенами ветер не доставал, да и от солнца можно было укрыться, а ещё здесь он совершенно один, был...
Судьба знатно трепала Диаваля, а когда загнала в угол, к бестолковым псам, разбила его планы и изменила жизнь. Вдруг прекрасные черные крылья, которыми он всегда гордился, стали конечностями людей, чудные перья испарились и он стал человеком. Таким мерзким созданием по его мнению. За что он получает такие “подарки” судьбы? Силки, в которых он был пару секунд назад, уже не помеха, гнусных собак рядом нет, да и тот странный тип, приготовивший сеть убежал. Что произошло?
Девушка? Нет. Демон? Странное создание с мощной аурой стоит перед ним с деревянным посохом. Четкие и резкие черты лица, глаза словно хризолиты, кроваво-алые губы, форфоровая кожа, устрашающие рога. Определенно схожа с человеком, но им точно не является.
– Я ведь видел её, кажется... Точно, это определенно она, та самая из башни. Такая удивительная... – подумал ворон.
– Почему я в этом уродском обличии? – обвиняя, произнес он, и продолжая рассматривать собеседницу также, как и она его.
– Лучше быть забитым до смерти?
– Пока не знаю. – недоверчиво глядя на незнакомку, выразился обращенный.
– Полно ворчать, я тебя спасла. – продолжала устрашающая красавица.
– Да, прости. – одумавшись, сказал ворон.
– Как имя твоё?
– Диаваль, – гордо ответил он. – В благодарность за спасение я буду служить тебе, – опустив голову продолжил ворон, – верой и правдой.
– Крылья... Отныне ты мои крылья.
Мысли о свободе испарились, мечта прекратила ей по сути являться, появилось обещание, связывающее отчаянную фею и гордого ворона. Диаваль стал верно служить своей хозяйке: выполнять все её прихоти, докладывать информацию об услышанном и увиденном. Он стал её крыльями, как могущественная фея того и хотела.
Диаваль, после наложения злого проклятья, всё равно остался рядом со злой колдуньей. Вороны верны себе, а их обещания нерушимы, поэтому он не мог покинуть “злодейку”. Отчасти ворон даже понимал причину таких жестоких действий, один человек ради власти украл её крылья, и, наверное, он был ей дорог, раз смог так близко подобраться. Унижение короля явно не одна из потех его хозяйки, как и злое заклинание, наложенное на невинного ребенка. Но это все равно казалось ему неправильным и жестоким, однако и осуждать госпожу ворон не стал, ибо не мог, да и вряд ли бы она к нему прислушалась. Это так напомнило ему детство, убив его родителей, люди оставили его без всего, а так как целью колдуньи были король и королева, то получалось, что действия Малефисенты были столь же безжалостными, она оставит ребенка с пустотой в душе, без семьи. Поэтому всё, что ворон делал, вернувшись из замка, лишь пару минут неодобрительно смотрел на хозяйку.
Когда Диаваль привёл свою госпожу к крохотной Авроре, его позабавило неожиданное действие Малефисенты. Она попыталась напугать ребенка, но принцесса лишь на пару секунд удивилась, а затем вновь сияюще улыбнулась.
– Пригадкое чудище. – сказала по-смешному серьезно темная фея и ушла от девочки.
– Ну и странная вы, Госпожа. Говорите одно, а думаете ведь точно другое. – подумал ворон.
Слуга темной феи стал ухаживать за маленькой принцессой, так как увидел, что няньки явно не справляются со своей обязанностью. Сначала Малефисента просто наблюдала за работой своего ворона, а чуть позже начала отстраненно заботится о малышке.
Все долгие годы Диаваль наблюдал за своей госпожой. И всё больше она казалась ему лучше, чем она себя представляла. Конечно, она ворчала о том, что не любит детей, придумывала оправдания своим благим действиям, направленным к Авроре. Шутила над тетушками, натравливая их друг на друга, вызывала дождь в хилом домике, да, такое забавляет её, но в этом не было ничего плохого, так обычные шалости, не очерняющие её личность. Глуповато, конечно, для великой колдуньи, да и не всегда так смешно, как казалось хозяйке.
– Как можно быть такой по-детски сияющей, но при этом сотворить такое ужасное заклятье? – задумался Диаваль.
Ворон один раз оборвал забаву госпожи серьёзным разговором о снятии заклятья. И Малефисента показала лишь свою поверхностную холодность и собиралась заткнуть слугу превращением, но была остановлена цепкими пальцами Диаваля, что переплились с её. Такой наглости он ещё себе не позволял. Сильная колдунья через пару секунд выдернула свою руку из мертвой хватки.
– Я не понимаю вас, Госпожа! – уже в вороньем обличии тогда каркнул слуга.
Позже темная фея расцвела, как самый сказочный цветок, после слов маленькой принцессы о том, что она считает её крёстной.
Но вместе с теплой красотой у неё появилось удушающее чувство вины. Диаваль видел жалкие попытки золотой магии взять контроль над ядовито-зеленой и страх своей госпожи.
– Не могу снять заклятье. – растерянно говорила сама себе Малефисента, сидя в самой темной части болот.
Ворон сочувствовал хозяйке и только лишь это было в его силах. Он ничем не мог помочь. Вмешавшись в её одиночество тогда в облике ворона, он тёрся своей головой о её, чтобы поддержать, а после обращения в человека постарался приободрить словами, что не вышло, а лишь вызвало больше агрессии. И тогда он откинул свою сдержанность слуги и коснулся её плеча, дабы утешить, а в ответ получил лишь ледянной взгляд и вспыльчивый уход его госпожи.
– Когда же вы поймете, что больно не только вам. – прошептал ворон и присел на тоже место, где ещё недавно сидела его хозяйка.
Неделя до шестнадцатилетия принцессы была самой тяжелой для опекунов девушки. А встреча принца с Авророй вообще рассорила слугу и госпожу:
– Ну, он и снимет заклятье!
– Ха-ха-ха, нет, он не снимет.
– Да, поцелуем любви, что сильней всех на свете чар!
– Любви говоришь? До сих пор так ничего и не понял? Её не существует, а по сему заклятье не снять.
– Так говорит твоё сердце, но, – на секунду замолчал ворон, подбирая более мягкие слова, – но не Авроры! А вдруг он сможет её спасти? Это её судьба... Её жизнь!
На предсказуемую реакции госпожи слуга отреагировал резко и колко, словно показывая свои чувства.
– Ну давай, превращай меня в кого хочешь! В птицу, мошку... Мне уже всё равно! – мрачно сказав, он ушел, оставляя Малефисенту в большем отчаянии.
Что-то очень злило ворона, но он не понимал что. Ему просто ужасно не хотелось слышать от госпожи, что любви нет, просто не хотелось слышать... Диаваль не раз пожалеет о сказанном, хотя он лишь высказал своё мнение.