— Ты хочешь руководить ею сам, через меня, верно? Тебе не нравится быть среди тех, кто живет деньгами, и ты хочешь, чтобы организация больше жила богом. А имея меня там, ты мог бы говорить мне, что и как делать. И из первых уст получать интересующую тебя информацию. Если я, — Джордж ткнул себя пальцем в грудь, — буду директором, фактически бразды правления получишь ты сам. Это ужасно. Поверить не могу, — он покачал головой. — Не ожидал такого коварства от тебя, отец. Не от тебя.
— Что же ты постоянно видишь в нас врагов, — Лукас вздохнул. — Ты представил все в худшем свете. Может, на самом деле тебе стоит пойти не в полицию, а поступить на факультет журналистики? Сможешь писать шикарные заголовки для желтой прессы, — мужчина хохотнул. Он наклонился вперед и вытащил с полки под столиком газету, протянув ее сыну. На первой странице красовалось фото отца вместе с какими-то людьми и заголовок: "Новая инициатива совета была воспринята с энтузиазмом".
— Это про твою организацию? — Джордж взял газету и развернул ее мельком пробежав глазами статью. Ее общий настрой был довольно положительным. В конце была приписка, что открыто множество вакансий, и указаны контактные данные вместе с адресом, куда обращаться. — Ну, поздравляю. Ты попал на первую полосу!
— Да. А теперь взгляни на эту, — Лукас протянул другую. В ней ситуация обстояла ровно противоположным образом, и заголовок на главной странице вещал: "Священник возомнил себя Господом: геноцид демонов?"
— Ничего себе… — парень выпучил на это глаза. У него на мгновение перехватило дыхание от гадкого ощущения, подступившего к горлу. Возмущение, отвращение. Злость. Обида за отца.
— Плохие новости только что уничтожили твое первое впечатление о хороших, верно? — отметил Лукас. — Это ничего. Люди любят делиться на лагеря и держаться единомышленников. Так что сейчас у нас есть лагерь сторонников, противников и воздержавшихся. На чью сторону предпочтешь встать ты?
— На твою, конечно же! — воскликнул Джордж, бросив от себя подальше на стол газету. — Зачем ты хранишь эту дрянь, порочащую тебя?
— Чтобы держать в узде свою гордыню и помнить о смирении. Чтобы не сотворить себе кумира в виде себя самого. Чтобы не забывать, что это делается для людей, всех людей в этом и в других городах.
— Как хочешь. Если тебе так будет комфортнее. Но я бы это сжег, а не хранил в журнальном столике, — буркнул Джордж.
— Все же я настаиваю на том, чтобы ты попробовал себя в этом. Нет никакого подвоха. Я не буду стоять у тебя над душой и указывать, что и как нужно делать, ведь, понимаешь… в данный момент ровным счетом никто не знает, как и что нужно делать. Никто не сможет тебя упрекнуть и вменять принятые решения тебе в вину в том хаосе, что сейчас происходит. В полиции, если ты превысишь допустимые нормы и правила, последует наказание вплоть до увольнения. Или ареста и заключения. В полиции ты должен следовать букве закона. Даже если тебе захочется отомстить мерзавцу, надругавшемуся над пострадавшим, ты обязан будешь соблюдать какие-то его права. Пусть он их и не заслуживает. Но здесь, в нашем Агентстве, таких ограничений нет. Пока нет. Ты сам сможешь их создать, придумать. И кто, как не я, твой родной отец, тебя в этом поддержит и поможет построить организацию, борющуюся за справедливость во имя людей? Ты ощущаешь разницу, Джордж? Между слепым следованием приказам и полной свободой действий?
Лукас замолчал, уставившись на Джорджа поверх прямоугольных очков. Парню показалось, что в них стало больше диоптрий, часть лица отца искажалась под ними больше, чем раньше. Время, проведенное за чтением библии, заметно испортило его зрение.
— И что же… — заговорил он, наконец, — ты внезапно решил просто так отдать всю эту свободу мне после того, как изо всех сил ограничивал ее?
— Да. Ты ее заслужил. Ты показал мне, что можешь не только быть самостоятельным, но и постоять за себя и за всю свою семью. Может, все же подумаешь над моим предложением? Не спеши с ответом. И не спеши с выбором своей дальнейшей судьбы. Ты четыре года жил от звонка до звонка в режиме суровой строгости. Теперь ты дома, в уюте и спокойствии. Побудь с нами и сбрось с себя этот груз напряжения.
— Да, ты прав. Мне нужно несколько дней отдохнуть, если вы не против.
— Ну что ты такое говоришь, — Лукас поднялся с кресла и подошел к сыну. Он крепко обнял его, и не отпускал несколько мгновений, вложив в этот жест всю свою отеческую любовь. — Мы очень по тебе скучали, сынок. Я по тебе скучал. И мама. И Роберт. Оставайся дома, сколько захочешь, а хоть и вовсе не съезжай — это твое право. Ну и твое будущее… Работа в Агентстве может дать тебе намного больше, чем служба обычным полицейским. Новое направление, в котором ты бы стал первым, законодателем, управляющим, ведущим. А не ведомым иными. Да и матери насколько будет спокойнее.
— Спасибо, пап, — голос Джорджа дрогнул, и он сгреб его в объятия в ответ. Ему показалось, будто его отец стал меньше в размерах за это время. Или, наверно, это он стал крупнее, чем до отъезда. — Я тоже по вам скучал. И я серьезно подумаю над твоими словами. Просто дай мне немного времени.
— Сколько захочешь, — усмехнулся Лукас.
Глава 3, часть 1
Здание столичной библиотеки выглядело поистине величественно. Широкая мраморная лестница вела к колоннаде, что тянулась ввысь на четыре этажа, украшенных барельефами и узкими окнами, спрятавшимися между белоснежными столпами. Сирил неторопливо поднялся на последнюю ступень и открыл тяжелые створки гигантской деревянной двери. Ее отлично смазанные петли не издали ни звука, а сама она неслышно закрылась за его спиной, отсекая от шума улицы и людского гомона. Здесь царила тишина, сотканная из уважения к окружающим и книгам, хранящимся на бесконечных рядах полок в чинных шкафах. Навстречу демону вышла пожилая библиотекарша. Она поправила на носу крупные круглые очки в толстой оправе и радостно ему улыбнулась.
— Доброе утро, какое счастье, что Вы снова нас посетили!
— Да-да… — закатил глаза Сирил. Он прошел мимо и направился к одной из лестниц, ведущей на верхний этаж, туда, где хранились интересующие его книги. Но библиотекарша от него не отставала.
— Вы уже неделю ходите к нам, как на работу, — тихим голосом произнесла она, одновременно строго глядя по сторонам на посетителей. Студенты вжимали головы в плечи, если им не везло поймать на себе ее взгляд, суливший исключительно едва слышимую выволочку за нарушение строгих правил библиотеки.
— Мне еще так долго тут ковыряться, что ты можешь и не дожить до окончания моих поисков, Марта, — сказал Сирил в полный голос и улыбнулся зачарованной им блюстительнице порядка. Пришлось подчинить ее своей воле в первый же день, чтобы ни она, ни прочие работники не мешались у него под ногами. Марта послушно семенила за ним, то и дело неосторожно касаясь его крыла, чем вызывала непреодолимое желание отправить ее выполнять какую-нибудь сложную задачу, вроде чистки шпиля на крыше здания. Впрочем, люди, подчиненные демонами, всегда так себя вели, пока не спадали чары. Они ходили следом с благоговением на лицах и заглядывали своему временному владельцу в рот, готовые исполнить любое пожелание, даже самое абсурдное.
Сирил поднялся на последний этаж. Витраж в потолке, казалось, потускнел и выцвел из-за серого дождливого неба, заглядывающего сквозь него в недра библиотеки. Его света рано утром было вполне достаточно, чтобы читать без дополнительного освещения. Но демону нужно было уйти от этого источника света в сторону, в дальнее крыло, практически заброшенное оттого, что людям не было позволено так свободно разгуливать там, где хранился самый большой сборник литературы, связанной с демонами. Тут, в столичной библиотеке, люди веками собирали по крупицам знания о вторженцах в свой мир, о способах, как можно было бы их использовать, и как попытаться покорить и победить их.
— Что ж, я работать, — постановил Сирил. Он пошел дальше, но Марта продолжила свой путь за ним. Демон остановился и повернулся к ней. — Марта, дорогая, сделай мне одолжение — унеси свое нафталиновое амбре подальше от меня, — он помахал на нее рукой, — от твоей старости у меня скоро начнется аллергия.