Неприятненько…
- Хорошо, - будто делая ему одолжение, я села за стол напротив. – Надеюсь, стоимость этого завтрака не увеличит сумму моего долга?
- Я уже вёл себя когда-то как конченный? – строго посмотрел мне в глаза Афанасьев.
- Ну, как сказать…
- Садись и молча ешь.
Хмыкнув, я налила себе чай. Сладкий и ароматный. Афанасьев демонстративно морщился, провожая взглядом обе чайные ложки сахара.
Да, сахар в этой квартире появился только потому что я его купила.
Завтракая, я периодически поглядывала на Афанасьева, и он, вероятно, чувствуя мой взгляд, тоже на меня косился.
- О чём думаешь? Говори быстро! – вдруг огорошил он меня.
- Пупок – это старый рот, - выдала я тут же.
Афанасьев даже жевать перестал, уставившись на меня, снова как на психопатку. Будто я опять шокером по нему прошлась.
- Чего только в твоей башке нет, - протянул он многозначительно.
- Ну, правда. Я недавно это прочитала. Пупок – старый рот, потому что пуповина, всё такое… Наш нынешний рот – это, ну, текущий рот, через который мы питаемся сейчас. Но! – подняла я указательный палец правой руки. – Но этот рот, как известно, после нашей смерти зашивают. Да? Вот я и думаю, если после смерти есть жизнь, то какой там рот? В каком месте?
Афанасьев моргнул только после того, как я закончила рассуждать вслух. Отпил чай, который ему не понравился, но в этот раз не поморщился.
- Надеюсь, твой новый рот будет расположен так, чтобы ты могла на нем сидеть и не болтать лишнего.
- В принципе, другого ответа я от вас не ожидала. Хотя… - протянула я с сомнением. – Такой вывод больше подходит вашему заму. Идиоту.
- Идиоту? – босс с любопытством повел бровью.
- Бесит просто. Пялится, подкатывает…
- Подробности личной жизни оставь себе, - обрубил холодно босс.
- Вы сами спросили.
- Ошибся.
- Ясно, - фыркнула я.
Подбросила оливку в воздух и поймала ртом.
- Не балуйся. Это опасно.
- Вы так говорите, потому что так не умеете. А я в этом профи.
В доказательство я подбросила помидорку черри и так же поймала её ртом, с наслаждением прокусив и ощутив её сладковатый сок.
- Умею, - серьёзно произнес Афанасьев.
- Докажите, - вскинула я с вызовом брови.
- В детские игры давно не играю, - выходя из-за стола. – Если ты закончила с завтраком, можешь быть свободна. Я сам уберу со стола.
- Как хотите, - хмыкнула я и демонстративно забросила в рот ещё одну оливку.
Вышла из-за стола и прошла в прихожую, где надела куртку и, пошлепав себя по карманам, поняла, что телефон оставила где-то на кухне, когда гуглила, как правильно готовить турецкую яичницу.
Вернулась в кухню как раз в тот момент, когда Афанасьев подбросил оливку и поймал её ртом.
- А говорили, что это опасно, - цокнула я улыбкой, будто поймала маленького врунишку.
Но в лице Афанасьева было что-то не так. Он схватился за своё горло, выпучил глаза, которые налились слезами и как-то странно начал хрипеть и краснеть.
И тут я поняла, что он подавился. От красного он быстро стал бордовым и будто даже начал немного синеть.
Он что-то махал мне руками, показывал на свою спину, а я стояла и думала – уйти мне или остаться. Возможно, прямо сейчас у меня есть единственный шанс избавиться сразу от долга и от Афанасьева.
- Только не говорите, что реально решили порадовать меня своей смертью этим дивным утром, - произнесла я с улыбкой, понимая, что шутки на этом закончились. – Эй! Вы чего?! Не надо. Я же на всех камерах вашего дома засветилась.
Подбежав к Афанасьеву, ближе посмотрела на его лицо и глаза, наполненные паникой.
- Блин! – теперь паниковать начала ещё и я. Ещё и этот не переставал махать руками. – Сейчас я сделаю этот… В кино его всегда делают… Прием Гарфилда… Генриха… Короче, кто-то на букву «г».
Паники в глазах Афанасьева стало ещё больше.
Я быстро обошла его, встала со спины и обхватила руками мощный мужской торс.
- Так… как-то так, кажется… кулак… - бормотала я себе под нос, уперевшись щекой между его лопатками. – Надеюсь, я надавлю куда надо, и вы не обделаетесь. Раз, два три!
Как в фильмах, я с силой и резко надавила на живот Афанасьева. Раз, другой, третий. Похоже, ничего не изменилось. Он как хрипел, держась за горло одной рукой и другой за кухонный островок, так и продолжал это делать.
- И ещё! – уже кричала я, повторяя приём.
Афанасьев несколько раз кашлянул и заметно обмяк в моих руках. Я не смогла его удержать и, отступив в страхе на пару шагов, тупо наблюдала за тем, как он лег на пол на спину и прикрыл глаза.