- Ты же понимаешь, что тебя сейчас упакуют, и ты, возможно, сядешь? – будто сам Дьявол шептал мне на ухо Афанасьев.
- Ты мне-то сказки не рассказывай. Максимум – штраф и возмещение ущерба.
- Подготовилась, я смотрю?
- Просто, не дура, - уточнила я, стараясь держать голову прямо, пока этот тип держал меня до приближения к нам полицейских.
Передав меня им, он чётко объяснил, что я вытворяла и свидетелем чего ему пришлось стать. А затем Афанасьев отошёл в сторону, пока показания брали у меня. Начал кому-то звонить. Очевидно, уже нанимал адвокатов, чтобы прикрыть свой зад. Понятное дело, что из этой ситуации он выйдет чистеньким и в белом пальто. И плевать, что его пальто черное и зеленой кляксой. Всё это лишь прибавило во мне злости.
Рванув от полицейских, которые не надели на меня наручники, а занимались вялым вечерним допросом, я подбежала к уличной урне с пепельницей, стоящей у входа в офис, и побежала с этой тяжелой металлической штукой к машине.
Просто перекрасить её – для Афанасьева слишком мягкое наказание. Пусть выложиться по полной. Пусть имеет дело с большим, очень большим ремонтом. Один фиг, я уже попала по-крупному.
- Дура! Убери эту хрень от стекла! – донесся мне в спину вопль Афанасьева, от которого мой внутренний демон получил новую порцию удовлетворения.
Злорадно хохотнув, я бросила урну прямо в лобовое его тачки, а затем, понимая, что Афанасьев вот-вот меня снова поймает, с визгом запрыгнула на крышу машины и оттуда вновь посмотрела на него с улыбкой, параллельно прикидывая, в какую сторону попытаюсь побежать в этот раз. Совсем без боя сдаваться сейчас я не хотела.
- Ловите её! – крикнул уже крайне разъяренный Андрюшенька-душенька. Он настолько в себе уверен, что может командовать полицейскими, как своими подчиненными? Запредельная наглость. Такой тип точно шёл по головам к имеющемуся у него успеху, и одна из таких голов оказалась головой моей папы.
- Иди-ка сюда, - с поддельной добродушностью меня стащили с крыши машины и завели руки за спину, явно намереваясь надеть наручники.
Я попыталась вырваться, упала на колени и, высвободив руку, схватила остатки букета, которыми начала отбиваться от полицейских.
- За нападение на сотрудника полиции при исполнении ты точно получишь настоящий срок, - как главный всё знающий задрот класса сказал Афанасьев, пытаясь безуспешно стереть с пальто следы краски обычным носовым платком.
И вот тут я поняла, что шутки закончились. Об этом я не подумала. Не подумала, что моя мелкая пакость может обернуться статьёй и даже сроком за настоящее преступление.
- А он… - указала я на Афанасьева, ткнув в его сторону пальцем. - … он… - тут не мешало бы придумать что-нибудь такое. Сенсационное. - … он домогался меня. Да! Видите эти цветы и лепестки? Видите? Это всё он! Я просто защищалась!
- Ты что несёшь, ненормальная?! Я тебя первый раз в жизни вижу! – завопил Афанасьев.
- В участке разберемся, - вздохнул уже порядком уставший сотрудник полиции, пакуя теперь в машину не только меня, но и Афанасьева.
До полицейского участка мы с Афанасьевым ехали в одной машине.
Он сидел рядом. Чувствуя себя пупом мира, вальяжно расселся, заняв, наверное, две три пассажирского сиденья. А мне пришлось практически вжаться в дверцу, лишь бы не соприкоснуться с этим снобом в пальто коленями или любыми другими частями тела.
- Ну и вонь от вас, - фыркнул один из полицейских, приоткрыв окна в машине. Дышать, действительно стало легче. Хотя ощущение того, что даже во ту есть привкус краски, никуда не делось.
Афанасьев кому-то писал смс-ки, полностью игнорируя чьё-либо присутствие рядом.
Не удивлюсь, если он там с кем-то ведет милый диалог. Например, с той, которой намеревался подарить тот букет красных роз.
А мне писать было некому. О том, что сегодня на дискотеку я не приеду, подругам я уже написала, а вот о том, что, возможно, сегодня не приеду даже домой, надо бы написать маме. Она точно будет волноваться, если я пропаду на всю ночь, ничего не сообщив.
Поэтому я тоже вынула из кармана куртки телефон и, боясь, что полицейские могут его у меня забрать, написала маме смс о том, что останусь сегодня с ночевкой у подруги. И, конечно же, мама была бы не мама, если бы не перезвонила мне в ту же минуту, чтобы услышать мой голос и убедиться в том, что это точно писала я, и я не валяюсь сейчас убитой в какой-нибудь канаве.
- Да, мам, со мной всё хорошо, - говорила я тихо, прикрывая губы и часть телефона ладонью. Но мой криминальный сосед, похоже, решился прислушаться к разговору, ради чего отвлекся от своей переписки.