Ангелина Дмитриевна пыталась поспеть за мной и приобнять. В какой-то момент я застыла столбом, а перед глазами вся моя жизнь, все мои планы разбились на осколки.
Это мне сейчас девятнадцать, я рожу в двадцать. Сын пойдет в первый класс, когда мне будет двадцать семь… А я что буду делать? А моя жизнь? А ребенок? Я де ничего не умею! Я ничего не знаю о детях! А если я что-нибудь сделаю не так? А если это навредит ребенку?
Господи! Почему так страшно-то?!
Я хотела детей. Разумеется! Но я думала, это случится не раньше двадцати пяти. Не сейчас.
- Адочка! Адочка, солнце моё, ты меня пугаешь!
Только сейчас я поняла, что всё ещё стою недвижимо, уставившись в одну точку, пока Ангелина Дмитриевна пребывает в панике рядом со мной, пытаясь привести меня в чувства. Я даже не заметила, когда она успели принести мне стакан воды.
- Я… нормально. Всё нормально, - механическим голосом ответила я. Села на диван и в полном ступоре снова уставилась передо мной. – Я не могу, - выронила я едва слышно.
Рядом присела Ангелина Дмитриевна. Погладила меня по плечу и тяжело вздохнула.
- Видимо, у моего Андрюшеньки судьба такая – не стать отцом, - вздохнула она с горечью и отпила немного воды из недавно предложенного мне стакана.
- А что? Попытки уже были? – я спросила не потому, что мне это сейчас это было интересно, а, скорее, потому, что по интонации бабули поняла, что она ждёт вопроса.
- Да, - выдохнула она едва слышно. – Была у него одна. Он тогда ещё молодой был совсем. А я говорила ему, что она ищет только выгоду, да как бы получше пристроиться. Он меня не слушал. Мы тогда даже общаться перестали почти на год. Она забеременела, а потом нашла мужчину. Богатого. Взрослого. Избавилась от ребенка, а Андрюшеньку моего лесом послала. Он тогда так сильно в себе замкнулся. С тех пор только работой и жил. Но появилась ты, Адочка, - бабуля мягко толкнула моё плечо своим. В ее голосе послышалась улыбка. – До сих пор помню твой боевой настрой. Амазонка. Валькирия. Как ты тогда выбила Андрюшеньку из колеи! Я бы всё отдала, чтобы опять увидеть те его эмоции. И в день, когда ты испортила его машину, и на следующий, когда он места себе не находил, костеря тебя на чем свет стоит. Я тогда, спустя много лет, наконец-то, вновь увидела внука живым, а не механическим. Такую бурю ты в нём подняла. Я тогда сразу поняла, что ты самая женщина, на которого я могу спокойно оставить своего внука и помереть.
- Что вы такое говорите?! – возмутилась я. Не поняла, когда успела прижать ладонь к животу и застыть так. – Куда вы собрались умирать?
- Как куда? – хохотнула она. – Куда и все. Адрес, вроде, на всех один.
- Перестаньте, - выдохнула я устало и вновь встала, и начала ходить по гостиной. Не могла сидеть на месте под грузом очень тяжелых мыслей.
Не могла я залететь. Не могла. Мы всего один раз не предохранялись. И было это целых… сколько? Недели три назад? Примерно. Я точно не беременна.
Точно.
- Ладно, поеду я, Адочка. Мы сегодня с девчонками пироги собрались печь. Завтра завезу вам с Андрюшенькой. Какой хочешь? С мясом и картошкой, наверное?
- Я… Да. Ага, - ответила, не до конца понимая смысл вопроса.
- Ну, ладно. Пойду я. А ты отдыхай. Поспи. Я тебя, наверное, разбудила.
Ангелина Дмитриевна ушла так же быстро, как пришла. А я осталась одна посреди гостиной совершенно опустошенная и оглушенная её предположением.
Глава 46. Аделина
Разумеется, сна у меня не было ни в одном глазу.
Не знаю, сколько ещё я со стеклянным взглядом втыкала в стену после ухода Ангелины Дмитриевны, но в какой-то момент я быстро собралась и сбегала до ближайшей аптеки, скупив все виды тестов на беременность, что у них были.
- Я просто переела креветок. Да. Это просто креветки. Всё из-за них, - именно этими словами я успокаивала себя, ожидая результаты тестов.
Положительных тестов.
- Капец, - выдохнула я тихо. Из трясущихся рук выпала очередная тест-полоска с бледной второй палочкой розового цвета. – Капец!
Я вновь в панике стала метаться по квартире, периодически запинаясь о Киню.
- Меня же мама убьёт! Я же ничего не умею! Капец! – накрыв рот ладонями, я озиралась по сторонам, будто пыталась найти подсказку о том, что делать дальше в серых обоях и черных полках.
Но все они были безмолвны, в то время как мне хотелось кричать. Правда, кричать хотелось что-то несвязное и, в основном, матом. Но желание было сильным.
Квартира показалась тесной. Я будто задыхаться в ней начала.
Одевшись, вышла на улицу и пошла, куда глаза глядят. Довольно быстро оказалась в центре города, по которому кружила, наверное, несколько часов. Я не чувствовала холода. Либо не замечала его за потоком мыслей. Мне то и дело, будто специально, попадались счастливые мамочки с такими же счастливыми чадами, либо с колясками, в которых, я уверена, были такие же дети. Словно весь мир транслировал мне, что материнство – это круто, это весело, это всегда позитив.