— Олег, ты не забыл, что в двенадцать у тебя свидание с соперником?
Блин, я чуть не взвыл! Конечно же, я забыл. И на хрена, спрашивается, я вообще его назначил? Бред какой-то.
— Кость, я не пойду. Напридумывали ерунду по- пьяне.
— Пойдешь как миленький. Ты же со мной на свою любимую тачку поспорил, не жалко проиграть?
— Ты это о чем? — ни фига поворотики. Я силился вспомнить тему нашего спора.
— О том, красавчик, что ты сказал: тебе этого Артурика соблазнить как два пальца… И если через месяц он не уйдет от Светки, и ты спасуешь, твоя тачка — моя.
— Ну, ты, Костя, урод! Ты специально меня подловил? Что, так сильно Светке насолить охота?
— От урода слышу. За тебя, придурка, обидно, да и развлечение хоть какое-то. Помнишь, как мы по молодости спорили, кто первый девчонку уложит? Вот и тряхни стариной. Сейчас задачка посложнее, чем дивчину уломать. Так что действуй.
Я посмотрел на часы — время одиннадцать. Нехотя поплёлся в ванную. Вот, блин, Костя провокатор, вечно он меня разводит на что-нибудь. А я-то хорош, как идиот малолетний подписался на эту затею. Мужику уже тридцать скоро, а ума как будто тринадцать. Тьфу ты, шиза безмозглая, правильно тебя Светка бросила, кому ты без мозгов нужен.
Ресторан был почти пуст. Артур сидел за угловым столиком. Все-таки пришел, а я надеялся, что мне можно будет отвертеться, сказав Косте, что объект нашего спора не явился.
Мы сделали заказ и молча, уставились друг на друга, не зная с чего начать разговор. Мне почему-то расхотелось говорить о Светлане.
— Света с Ольгой поехали к маме в деревню, ночевать не приедут. Костя звал нас к себе, сказал, что можем устроить мальчишник. Ты не хочешь?
Артур улыбался мне как старому приятелю. Как будто мы дружили с ним, а не встретились делить женщину. А Костя, вот пройдоха, мне ведь ничего не сказал. Почву, значит, подготавливает. Ну, прямо все для меня, действуй — не хочу. Вот гад.
— Пока не знаю, посмотрим. А у тебя, вообще, какие планы? Ты сам чего хочешь?
— Честно? Знаешь, я сто лет в парке не был. На чертово колесо хочу. Я Свету звал… — он смутился и, виновато посмотрев на меня, замолчал. — Извини Олег, я не хотел тебя обидеть, тебе ведь неприятно про нас со Светланой слушать. Ты ведь меня о ней поговорить позвал, а я чего-то не то несу. Прости.
— Да чего уж там, — я махнул рукой. — Чего говорить-то теперь, живите да радуйтесь. Я сам виноват, что она меня бросила. Так что Светка насчет колеса говорит?
Черт, он прямо расцвел на глазах, ребенок еще совсем. Глаза-то как сияют!
— Она меня детским садом обозвала, а что здесь такого, если мне нравится на нем кататься? Ведь классно, весь город как на ладони.
У меня вдруг закралось одно подозрение. Ну, что он младше Светланы на семь лет я и так знал, сейчас таких пар пруд пруди. Здесь другое…
— Артур, а скажи-ка мне честно, у тебя до Светы девушки были?
Его реакция подтвердила мои сомнения полностью. Он покраснел, стал нервно теребить салфетку, превращая её в мятую тряпку.
— Ну, если честно, нет. Я домосед по натуре, друзей у меня мало, а подруг тем более. Я учусь, да работаю по вечерам. Работа на дому — переводы там всякие, рефераты, дипломные. Мама часто бухгалтерию со своей фирмы приносит, мне за неё платят. Заработки хорошие, но приходится из-за компа не вылазить.
— А где ж вы со Светиком познакомились?
— Нас моя мама познакомила. Они со Светланой вместе работают. Я отчет годовой Светлане делал, она после вашей ссоры в депрессии была. Ой…
Он зарделся как маков цвет, поняв, что опять ляпнул что-то не то. Боже, действительно «детский сад». И я вдруг понял, что он мне не соперник. Светка бросит его. Он для неё отдушина, игрушка, которой занимают свободное время. Ведь если бы любила, поняла бы, что парень зовет ее в парк как свою первую девушку. Что для него — это запоздалые, но первые поцелуи, романтика отношений, на которой он рос с подачи мамы. Отца или старшего брата, по-видимому, в семье нет. Мне вдруг стало, его жаль, захотелось потрепать его по лохматой голове, и еще захотелось на чертово колесо.
— Ну, что ж, доедай, и поехали кататься на «чертовом колесе».
Мы перекатались на всех каруселях, налопались мороженого, опились лимонадом и кидали друг в друга поп-корном. Сшибались машинками, стреляли в тире, сто лет не ощущал такого душевного подъема. Все рестораны, боулинги, казино вместе взятые — просто отдыхают по сравнению с «американскими горками». Мне было весело, я был просто счастлив. И еще я стал все чаще поглядывать в сторону раскрасневшегося, светящегося, Артура.
— Ну что еще желает Ваше высочество? — я отвешиваю ему шутливый поклон.
Он смотрит на меня хитрющими глазами, делает величественную осанку и повелительным тоном диктует свою волю:
— Моё высочество желает, насладится выступлением циркачей.
В цирке мы наравне с детьми кричали клоуну какую-то ерунду, улюлюкали и хохотали. У меня болели ладони — с таким усердием я хлопал кошечкам, собачкам, обезьянкам и медведям.
Я черт знает сколько лет, не испытывал такого восторженного состояния и готов был расцеловать Артура за все эти детские ощущения.
Потом не спеша шли по набережной, и я вдруг понял, что забыл, когда я вот так гулял — пешим ходом. Шли, молча, наслаждаясь еле ощутимым ветерком. Уже начинало темнеть, и мы любовались кровавым речным закатом. Солнце как будто медленно тонуло в спокойной глади реки. Я забыл, когда наблюдал последний раз за такой красотой. Уселись возле кромки реки прямо на песок, и Артур, выискивая в песке гладкие камушки, пытался запустить «блинчики», а я все больше присматривался к нему. И кажется, мне тоже уже было все равно, что он парень.
— Артур, ты есть хочешь? Может, в кафе какое-нибудь пойдем?
— Знаешь, я не люблю такие заведения. На меня вечно там пялятся, и чувствую себя не в своей тарелке. Все время, кажется, что я не так что-то делаю.
Я не удержался, провел рукой по его волосам.
— Глупый, на тебя смотрят потому, что ты красивый. Ведь ты любуешься сейчас закатом.
Он с удивлением посмотрел на меня, но от руки моей не отстранился.
— Знаешь, Олег, ты похож на моего старшего брата. Он погиб. Мне тогда десять лет было. А ему — четырнадцать в тот день. Они напились с друзьями, угнали машину соседа и врезались на ней в светофор. Все отделались царапинами, а брату сломало рулем ребро и оно воткнулось в сердце. Мне его очень не хватает. Я, наверное, и домосед поэтому… Не хочется лишний раз огорчать маму, она себе места не находит, когда меня нет.
— А как же сейчас, она не волнуется?
— Что ты, она же думает что я у Светы. Черт, прости.
— Прекращай извиняться. Ну что, есть предложения насчет пожрать?
— А давай шашлыки купим, и съедим их на какой-нибудь лавочке.
— У меня предложение получше. Покупаем шашлыки и съедаем их в кино. Хочешь в кино?
Он чуть не кидается мне на шею.
— Конечно, хочу! Олег, ты просто супер! А Светка — дура … Черт, опять меня понесло, — он смутился.
Теперь моя очередь хитро улыбаться.
— А если бы ты был девчонкой, влюбился бы в меня?
Он прищуривается, осматривает меня, как будто прицениваясь, и выдает:
— А что, парень ты видный. Солидный такой. Сразу видно — при деньгах, упакованный. Был бы девкой, обязательно бы влюбился.
— Ах, ты, засранец. Упакованный значит?
Я, смеясь, пытаюсь намять ему бока. Но он уворачивается, вскакивает на ноги и, убегая, кричит мне:
— Ну, не только же за красивые глазки тебя девки любят!..
Вот мерзавец, уел.
Из кинотеатра мы вышли во втором часу ночи. У Артура слипались глаза, а я, как ни странно, после такого насыщенного дня был как огурчик.
— Сейчас возьмем такси и поедем к Костику, а то он, наверное, уже извелся — переживает, не пришиб ли я тебя.