Зато после того, как я вытащил из Артура свой «градусник», он весь вспотевший, тут же уснул. Я, счастливый и удовлетворённый — тоже.
На следующий день я перед работой увез Артура к матери. Она взяла на работе отпуск, собиралась в деревню к своей сестре на Новый год. Я сегодня тоже работал последний день, и уходил на заслуженный отдых без содержания. На работе я то и дело, доставал коробочку с кольцами, любовался ими и представлял, как я делаю Артуру предложение.
От этих представлений меня разбирал смех, и я весь день просидел с улыбкой до ушей, весь в мечтах. Сотрудники на меня махнули рукой, и оставили в покое после того, как я, не глядя, подписал очередную бумажку, качая головой в такт говорившему, словно китайский болванчик.
В себя меня привел телефонный звонок. По мелодии, я уже знал, кто звонит. Мои предки пять лет, как уехали жить в Германию. Приезжали ко мне только на свадьбу. Звали нас со Светланой с собой, но я не захотел, мой дом был здесь. Узнав о нашем со Светой разводе, они приняли его довольно спокойно. Мама лишь глубокомысленно изрекла: «Слава богу, хоть детей не успели нажить». Звонили они мне так же, как и приезжали — по великим праздникам. Поэтому про Артура они ничего не знали. Помня реакцию Софьи Владимировны, я не торопился их ставить в известность. И когда, взяв трубку, я услышал от своей маман, что на Новый год они приезжают, у меня был шок. Конечно же, я соскучился по родителям, и хотел их увидеть. Но Новый год — я планировал его справлять только с Артуром. Я хотел, чтобы эта ночь была только наша, я мечтал заниматься любовью под наряженной нами елкой. Пить шампанское с его рта, брать шоколад из его губ. Я мечтал сделать ему предложение, надеть на его тонкий пальчик кольцо, и чтобы он надел такое же на мой палец. Я не ПЛАНИРОВАЛ объясняться на Новый год с предками, я не хотел держаться от Артура на пионерском расстоянии. ЧЕРТ, ЧЕРТ, ЧЕРТ!!!!
Все планы коту под хвост.
Приехав к матери Артура, я не знал, как ему сказать о том, что приезжают мои предки, и Новый год придется справлять с ними. Он притянул меня к себе и, заглянув в глаза, прошептал осипшим голосом:
— Олеж, ты чего такой? На работе что-нибудь случилось?
Я рассказал о приезде родителей и затаил дыхание, ожидая его реакцию. Я готов был его утешать, обещать, что Рождество будет только нашим, целовать его и умолять, чтобы он не расстраивался. Но я совсем был не готов услышать, как он обрадовано скажет:
— Так это же здорово! Моя мама тогда тоже будет с нами справлять Новый год. Ты не возражаешь?
Софью Владимировну перспектива познакомиться с моими родителями очень даже вдохновила. И она сразу начала думать, что же им такого приготовить — того, чего они в своей Германии не едали. Получалось, что один я был не в восторге от прибытия собственных предков…
Я решил провести конспирацию на время пребывания предков. Воспользоваться решил Бывшей женой и Костей.
Собрав семейный совет, состоящий из Артура, меня, Софьи Владимировны, Светки, Ольги ну и, конечно, Костика, мы решили, что Новый год будем справлять все вместе. Увидев Светку, мои будут думать, что мы с ней опять вместе.
Стол ломился — наши женщины постарались на славу. Костик нагнал натур — продукта, не доверяя государственному алкоголю. Самогон был пяти видов: на кедровых орешках, на цитрусовых корках, на вишневых косточках, на дубовой коре и на корне женьшеня. Ольга добавила сюда еще домашние вишневую и смородинную наливки.
Отмечать решили у матери Артура.
Я как на иголках стоял в аэропорту. Весь издергался, ожидая родителей. Мне предстояло убедить их, принять приглашение, и отправиться встречать Новый год к Софье Владимировне. Предки, как ни странно, с радостью согласились. Они, видите ли, хотят не разрушать мои планы и прекрасно понимают, что я не собирался сидеть дома один, если бы они не приехали. Поэтому они с радостью познакомятся с моими друзьями. А наговориться мы еще успеем. Они будут гостить у меня до самого Старого Нового года. От этих слов у меня случилась слабость в ногах, и отцу пришлось подхватить меня под локоток. Я чуть не плакал, и все время нащупывал коробочку с кольцами, сжимая её в кармане.
Приняв душ, отдохнув, мы к десяти вечера приехали к Софье Владимировне. Артур открыл дверь, и, бледный как стенка, протянул моему отцу дрожащую руку. Тот ее радостно пожал, не дав Артуру опомниться, насовал ему полные руки гостинцев из Германии.
Увидев Светку, мои немного удивились. Но с теплотой ее обняли и поцеловали.
Костя с Ольгой воспринимались, как само собой разумеющееся. С Костей мы дружили с самого детства, ну Ольга его жена, и вдобавок Светланина Сестра. Поэтому обнимали его и Ольгу, как родных. Наши с Артуром мамки, спелись через пять минут.
Извинившись, я утащил Артура в спальню, сказав, что мне с хозяином пошептаться надо. Зажав его в угол, присосался к нему, как пиявка. Его всего трясло от волнения. Губы были холодными, руки тоже. Я со всей страстью пытался вдохнуть в него жар. И он с благодарностью его принимал. В дверь постучали, я неохотно от него отстранился. Софья Владимировна зашла в комнату и потрепала меня по голове.
— Олежка, родители у тебя — супер, такие простые. Я как будто их всю жизнь знала. Держитесь, мальчики и ведите себя прилично. Давайте, идите ко всем.
Я так и не сказал Артуру, что с Рождеством у нас тоже облом.
Посидев за столом и проводив Старый год, мы с удовольствием слушали рассказы моего отца, о жизни в Германии. Но вот уже поднял в телевизоре бокал с шампанским наш дорогой президент. Костя лихорадочно начал разливать шампусик, девчонки жгли какие-то записки и побросав их в бокалы, довольные, повизгивали. Наши с Артуром мамки умиленно на них смотрели, приговаривая:
— Как дети, честное слово.
Я сжал руку Артура под столом. Он ответил на рукопожатие взглядом.
Не знаю, сколько бы мы, пялились друг на друга, но Костя, гад, пнул меня по ноге, скорчив страшную мину. Когда забили куранты, все наперебой стали поздравлять друг друга, и целоваться. Мать с отцом прижали меня с двух сторон. Мамка заплакала, у меня тоже слезы навернулись на глаза. Я почувствовал угрызения совести, что так встретил их, почувствовал, как я по ним соскучился, как сильно я их люблю. Потом я обнял и поцеловал Софью Владимировну, и поймал благодарный взгляд Артура. Костя сграбастал и расцеловал Артурку и меня, прижав нас, друг к другу. Молодчина Костя, знает, что нужно делать.
Пьянка была, как говорится, в самом разгаре. Костькин самогон, не смотря на хорошую закусь, действовал сногсшибательно. А пьяному, как известно, море по колено. Думая, что нас никто не видит, я снова утащил Артура в спальню.
Я целовал его шею и губы с таким упоением, что если бы кто-нибудь зашел, я бы не смог оторваться. Но Артур сам меня от себя кое-как оторвал, причем мои губы никак не хотели отпускать его кожу на шее.
— Олежек, я тебе подарок приготовил, но я тебе его потом подарю, ладно?
— Я тебе тоже кое-что приготовил. Мы с тобой обязательно завтра что-нибудь придумаем и выкроем часик для нас. Угу?
— Угу, — и опять его губы в моих.
Костя нас чуть ли не силой вытащил на свет божий. Все танцевали. Родичи не отставали от «молодежи». Отец как-то странно посмотрел на нас с Артуром. Особенно на Артура. И тут я понял, куда он смотрит. У Артура на шее красовался огромный свежий засос. А губы были, как пельмешки. Мы с ним спалились. Вляпались так не хило, по самые помидоры. Я готов был провалиться сквозь землю. Артур засоса и своих губ не видел, поэтому просто покраснел от взгляда моего отца. Батя мой, недолго думая, схватил нас под руки, и весело сказал:
— Пойдем-ка, парни, покурим, — поволок нас на площадку в подъезд.
Софья Владимировна тоже заметила отметину на шее Артура, и схватившись за сердце, села на диван.
Моя мама, подумав, что ей просто плохо, побежала на кухню за водой.
Отец, видя все это, пожал руку матери Артура.