— Да-да, я помню, что это критично.
— Мда. И я надеюсь, что пропорция по половому признаку хоть немного выровняется.
Валерий Сергеич только вздохнул.
Таким образом, у нас образовалась кучка полувзрослых новобранцев, которых мы пока держали не то что бы в карантине, но особо ни с кем не смешивали. С ними занимались, включили в хозяйственную деятельность, брали в рейнджерские выходы и просто в лес (допустим, по бруснику), но при этом все они знали, что вот придёт последняя партия — и все они поедут в дальний посёлок Бирюзу, где живут их будущие родители.
ЖЕНСКИЕ ТЕМЫ
Следующие двадцать восемь дней я была очень занята. Настолько очень, что найти меня можно было преимущественно в «закутке инвалидов». Прожект становился всё масштабнее, съедая основную часть моего времени.
Из прочего два святых часа я посвящала детям (с «перед обедом» пришлось перенести их на «перед ужином») и если повезёт — после ужина оставалась в «деловой» беседке, а когда вечера стали прохладнее — в донжонной столовой для решения всяких «моих» вопросов.
Мы давно с мужем поделились на его и мои темы — иначе же получалась просто каша, люди не знали к кому броситься, и прочий дурдом.
Полностью мне были отданы вопросы с целительством, детьми (а значит, автоматически, с детскими садами, школой и всяким прочим образованием), сельское хозяйство, швейные мастерские, художества и до кучи, как несамостоятельные, — рабы (почему, собственно, я с ними постоянно и вожусь).
Это если совсем в общих чертах. Некоторые сектора я потихоньку скидывала на надёжных помощников.
Так, например, всякую агрономию на острове и в зоне его непосредственной хозяйственной деятельности уверенно держали трое: Алексей Конников в полях, жена его Даша — в теплицах и эльфийка Лика (Тиликалад) — в садах. Они могли объединяться, помогать друг другу, у них было множество помощников и подчинённых, но в этом секторе всё, тьфу-тьфу-тьфу, было настолько слаженно и гармонично, что моя роль сводилась к высказыванию пожеланий и одобрениям.
Другая группа товарищей под… нет, не под руководством, а под сенью харизмы друиды Андле вершила какие-то таинственные таинства над животными организмами. И туда тоже не стоило влезать, поскольку всё работало и даже пугало меня противоестественной результативностью. С другой стороны, памятуя о наших первых днях, посиделках с Лелей у костра и её благословением на щедрость земли и всяческой скотины, странно было удивляться. Да и неправильно я говорю. Не удивление это было, а скорее восхищение, смешанное с благоговением. И эти чувства не переставали меня посещать. И пусть они будут. Так правильно.
Третий сектор, который я уже процентов на восемьдесят пять передала в руки помощников — детский. В школах директорствовали-экспериментировали Уйгуна, Роза Табитуевна (уехавшая, кстати, в Бирюзу и по-стахановски впахивающая сейчас там) и Истаннэ (или коротко Танэ), рейнджерской работой рулили Долегон с Кадарчаном, а детсадовской — Олеся Васильевна, отлично вписавшаяся в роль заведующей детским садом. Ещё была Марина Богданова — наша особенная звезда. Марина продолжала вести свою смешанную детсадовскую группу, но степень её влияния на всякие вопросы связанные с детьми (и в особенности с усыновлениями) росла настолько ощутимо с каждым днём, что я планировала потихоньку передать ей основные полномочия в этом секторе.
ЦЕЛИТЕЛЬСКИЕ АВРАЛЫ
Ладно, про остальных, кому и что я передала, потом как-нибудь расскажу, а вот что передать было пока сложно — это рабские дела (особенно в части вершения судеб и принятия решений). Ну и целительские, конечно. Туриэль была, безусловно, ценнейшей находкой. И за Николу (то есть Николая Михалыча) я была спокойна. А вот Насте при её неплохом потенциале ещё бы расти и расти. Да и Элин хотелось подтянуть, хотя она в последний месяц прямо разрывается между инвалидным пансионатом и швейной мастерской. А ещё руны внимания требуют. И всё надо! Сейчас пик пройдём, и придётся, наверное, пока её отпустить, всё-таки первый дар важнее.