Почему он так себя чувствовал? Почему Лириана отличалась от любой другой женщины, с которой он когда–либо сталкивался? Ведь невозможно отрицать, что она заставила его чувствовать совершенно по–другому; он смог это признать, хотя и противился принять. Его тянуло к ней — притягивало с того момента, как он впервые увидел ее, — причем и эмоционально, и на уровне рефлексов. Это была глубокая и болезненная тоска, превосходящая все, что он когда–либо испытывал.
Лириана. Что же такого в ней было, что так сильно его подчиняло? Однако, как он ни старался, не смог это определить.
Они ехали весь день, двигаясь на северо–восток к берегам Прилива, где Вороний Срез заканчивался огромными скалами, которые на тысячи футов возвышались над водами океана. Вдоль береговой линии не было никаких проходов, а в горах не было никаких троп, пригодных для лошадей. Поэтому, переночевав в разбитом ими лагере, на следующий день они освободили своих лошадей, чтобы те самостоятельно вернулись обратно, и отправились дальше пешком. Для него это была новая страна, место, в котором он никогда не был и о котором ничего не знал. Они шли весь этот день и следующий, взбираясь и спускаясь по узким тропинкам, петляя мимо массивных каменных стен и высоких пиков, ощущая себя крошечными муравьями посреди этого гигантского ландшафта. По мере подъема воздух становился холоднее, а на третью ночь стало так холодно, что они завернулись в оделяло и прижались друг к другу, чтобы согреться, внутри небольшой пещеры. Но согреться как следует не удалось и они поднялись очень рано. Этот день был самым худшим, настолько морозным, что на поверхности скал образовался лед, а порывы ветра врезались в кожу как лезвия ножа.
Однако Лириана ни разу не попросила об отдыхе. Он заставлял ее останавливаться, когда считал это необходимым, но никогда не слышал, чтобы она пожаловалась, и ни разу не видел, чтобы она пошатывалась от усталости. Лириана была на удивление сильной и стойкой, и точно знала, куда идти, с уверенностью и решимостью направляя их путь, так, что ему и в голову не приходило оспаривать ее решения.
Они почти не разговаривали во время передвижения, отчасти из–за завывания ветра, отчасти от того, что ей, казалось, так больше нравится. Его тяга к Лириане не уменьшалась, но Гарет чувствовал, как она отдалилась от него и вряд ли уже вернется снова. Гарет не думал, что это все из–за того, что он сказал или сделал, скорее всего здесь было что–то другое.
Несмотря на отсутствие разговора, он наблюдал за ней. Он делал это все время, навязчиво и не раскаиваясь в этом. Она шла впереди него, и Гарет изучал движения ее тела, гибкий стан и твердую походку. Он старался отворачиваться, но потом обнаруживал, что снова и снова смотрит на нее. Наблюдать за Лирианой доставляло такое удовольствие, что он быстро нашел для себя оправдание. Она находилась под его опекой. По сравнению с ним, она была более уязвима. Она находилась прямо перед ним. Так куда же еще он должен был смотреть?
По крайней мере, время летело незаметно. И от этого путешествие становилось гораздо приятнее.
Однако, это также причиняло боль сердцу. Что заставляло его думать о таких вещах, о которых он не думал в течение многих лет.
На восьмой день, перейдя Вороний Срез и начав спускаться по дальней стороне, в поле их зрения оказался Таджарин.
Был уже конец дня, небо сильно заволокло облаками и воздухе витало предчувствие дождя. К этому времени они были довольно близко к морю, так что холод почти исчез, а весьма приятный ветерок приносил достаточно тепла, чтобы Гарет Джакс снял свой походный плащ и закинул его через плечо. Однако Лириана продолжала идти с своем плаще, казалось, она совершенно не обращала внимания на скачки температуры. Впереди, через разрывы в вершинах Вороньего Среза, были видны темные воды Прилива. Путешественники двигались по извилистой тропинке через глубокие расселины и узкие проходы, когда вдруг впереди стены разошлись и перед ними предстал город.