Он вспомнил о ней, обернулся, преисполненный благодарности за нежданную радость, но она не приняла его оживления.
- Вам нужно помыться с дороги, - бросила она. - Сегодня топили баню. Потом я вас накормлю. Снимите куртку, она, наверно, как компресс.
За два последних месяца кожаная комиссарская куртка приросла к нему; он верил, что она спасает от жары, от холода и .от пули. А уж от дождя она чудесно спасала. Поколебавшись, он все-таки расстегнул ремень с кобурой, скинул куртку на сундук. Документы, партбилет и револьвер, решив не стесняться хозяйки, рассовал по карманам галифе. Развязал вещмешок, пощупал, на месте ли путевые блокноты и пьеса. Затем достал свою любимую - белую, подаренную мачехой - кавказскую рубаху со стоячим маленьким воротником - перанги, наборный тонкий пояс, полотенце и подштанники. Сафьяновый несессер с пульверизатором, щетками для волос, ножницами и пилками, серебряной мыльницей, в .которой сейчас, увы, не было мыла, ему подарил, придя в мае 1909 года в тюрьму на свидание, Сашенька Патваканов. Мыло ему выдала хозяйка.
- Дети раздобыли, - сказала она, провожая его огородами, вниз по оврагу, к почерневшей баньке на берегу реки.
Когда он вернулся, его ждал накрытый стол. Рыба, жареная картошка, помидоры, тонко нарезанные пластинки сала, яичница, домашнее вино в графинчике. Саве показалось, что такого он не видел и на Большой Морской в ресторане «Кюба», куда приглашали его иногда Сашенька Патваканов и дядя Ваня Вермишев.
Он только теперь сообразил, что ничего не ел со вчерашнего вечера, и спросил с изумлением:
- Откуда все это?
Елизавета, перетиравшая у буфета рюмки, обернулась:
- Не все реквизировали...
Во взгляде молнией полыхнула злоба.
- Своими руками... у земли живем... - сказала она уже вяло и махнула полотенцем за окно, где виднелись сад, река вдали и угадывалась степь.
Странный все-таки дом... Эта Елизавета, черные горящие глаза на бледном лице, сильная, красивая женщина, она в трауре? Или монахиня, монахиня в миру? А отчего внезапная вспышка ярости? Не любит большевиков? В ее потерях виноваты они? Или успела пропустить стаканчик? А сама хозяйка? Устроила такой пир и молчит, не смотрит, отвечает сквозь зубы. Он привык к строгим учительницам: Леля Бекзадян и Фаро и даже юная Люси - все были строгими учительницами, но эта уж чрезмерно сурова. Маргарита, хоть и в платье с кружевами, и завита, тоже, пожалуй, не в себе. Такое впечатление, что. хочет о чем-то спросить и не осмеливается.
Елизавета присела у окна на полотняный диванчик, закинула ногу на ногу, оттянув носок по-балетному, щелкнула замком маленького ридикюля, достала папиросу и закурила, лихо, почти демонстративно, как петербургские студентки. Пустила кольцо дыма в окно и заключила начатую неосторожным вопросом Вермишева тему:
- Россию в день не разграбишь.
Она курила настоящие папиросы. Если бы домашний табак, самокрутку, а то папиросы. Откуда?
Салопова позвала к столу в своей непреклонной манере.
- Прошу садиться.
Как единственного мужчину, эти фурии посадили его во главе стола, он пытался отказаться, они настаивали с безликой вежливостью.
Он чуть тронул мягкие, распушившиеся после бани усы:
- Сударыни, я только что имел честь познакомиться с вами. Не знаю, где ваши семьи, родители, дети, мужья... Моя семья далеко. Я не получаю писем, волнуюсь, что с женой и маленьким сыном. Не знаю, где отец и братья. Мы все в тревоге за наших близких...
- Вы ешьте, закусывайте, - Салопова пододвинула к нему тарелку с рыбой. - Положить вам картошки?
Верно ли, что ее голос потеплел? С каким вопросом к ней обратиться, чтобы она улыбнулась? Он не успел ничего придумать, вступила Маргарита.
- А положение на фронтах все серьезнее, - со значением произнесла она. - Насколько я могу судить, на царицынском направлении части армии барона Врангеля продвигаются вперед. Конечно, некомплект в войсках достиг угрожающих размеров...
- О, какой отменный военный язык, сам Мольтке мог бы позавидовать! - воскликнул Александр. - Кто же это вам докладывает?
- У нас все всё знают. Секрет прост - надо уметь читать газеты. Мой Серж, полный георгиевский кавалер, есаул Терского казачьего войска, научил меня читать сводки, мы понимаем, что такое «были некоторые потери» и «оказался известный процент убитых».
Внезапно она замолчала, сжала руки, ее бледно-голубое лицо задрожало, кокаинические глаза заблестели. Александр испугался - сейчас заплачет, но она сдержалась.