Александр добирался до Ливен двумя поездами, с пересадкой на станции Верховье Орловской дороги и все-таки прибыл к назначенному времени. Только что в штаб поступило донесение: на стыке 13-й и 14-й армий замечена активизация 1-го армейского корпуса белых генерала Кутепова.
Пока Иосиф Косиор, член РВС 13-й армии (в 17-м году в Петрограде Александр встречался с его братом Станиславом, тогда комиссаром Военно-революционного комитета) делал доклад о политработе в условиях наступления, пришло уточненное сообщение, что кутеповский корпус предпринимает сильную атаку на правом фланге, стремясь продвинуться к Обояни - Курску, нарушены коммуникации между 13-й и 14-й армиями.
Это означало, что о готовящемся нашем наступлении белым известно. Кутепов совершал упреждающий маневр.
Весьма вероятно, говорили в кулуарах, что и Мамонтова цель - помешать наступлению. Но Мамонтов был далеко, в сотнях верст отсюда, поэтому начальник штаба армии Зайличковский на вопросы холодно отвечал, что его никто подробно не оповещает о делах в других армиях, а командиры и комиссары должны больше заботиться о том, как успешно выполнить задачи, поставленные непосредственно перед их подразделениями.
Тем не менее кое-что в штаб просочилось, а оттуда достигло съехавшихся на совещание. Картина вырисовывалась неважная.
В середине июля корпус генерала Мамонтова отвели с царицынского направления в тыл, в район станицы Урюпинской. Переформировали. От прежнего состава сохранилась дивизия генерала Толкушкина, добавились две свежие, Постовского и Кучерова. Каждая - около двух тысяч сабель. Агентурная разведка доносила, что в первых числах августа корпус посетил командующий Донской армии генерал Сидорин, который произвел смотр войскам и огласил указ Верховного правителя России адмирала Колчака о назначении генерала Деникина главнокомандующим вооруженными силами юга России. Генерал Мамонтов поздравил казаков с походом на Москву.
Седьмого августа авиаразведка засекла большие колонны белой конницы, переправляющиеся через реку Хопер в районе станицы Добринской, в белом тылу, верстах в шестидесяти от линии фронта. Командование не увидело в этом ничего угрожающего, так как знало, что корпус Мамонтова находится на отдыхе.
Поэтому, когда десятого огромная конная масса ринулась вперед, наши войска были вынуждены отойти. Понесшие потери части 40-й дивизии - за реку Елань, на западе, а 36-я дивизия - за реку Савала, на востоке. В образовавшийся коридор втянулись основные силы корпуса, поддержанные пехотой, артиллерией, тремя броневиками, несколькими грузовыми автомобилями с пулеметами.
К вечеру одиннадцатого августа передовые отряды Мамонтова углубились в наше расположение на пятьдесят с лишним верст, заняв село Костин-Отделец. Севернее маячил Тамбов. Казачьи разъезды показались у железной дороги Борисоглебск - Грязи.
Ликвидация мамонтовского прорыва возлагалась на командующего Особой группой Шорина. Предписывалось немедленно восстановить фронт, заделать брешь, выделить соединение на борьбу с конным корпусом и ускорить переход группы в наступление.
Вермишева волновала судьба батальона. Нарушая воинскую субординацию, он с помощью Косиора прошел даже к командующему 13-й армией Геккеру и узнал, что в самые близкие сроки батальон будет довооружен и отправлен на фронт.
По дороге домой вдруг понял, что пребывает в настроении крайне скверном. Сопровождавшие его Ермилло и Васятка должно быть удивлялись. Чего это с комиссаром? Накануне боя вдруг заскучал. Но Александр помрачнел из-за того, что подумал о Ельце, где ничего не решилось. И если завтра-послезавтра пошлют в наступление, то и не решится. Мы уйдем - враги останутся за спиной. А если заговор все же фикция? Как в давешней беседе с Маловым и Орловой. Милые интеллигенты, идеалисты, старомодные, скептичные по отношению ко всякому правительству, критикуют его программу, его политику. Не честолюбие и жажда власти побуждает их собираться для обсуждения перспектив развития общества, а чувство ответственности перед народом. Ведь в этом духе излагал свое кредо Малов? Но рассуждение достославного елецкого философа ложно. Они-то собираются и обсуждают, а сколько за ними фанатиков, радикалистов, которых эти прекраснодушные либералы приводят в возбуждение своими совестливо-пылкими речами! Сколько полусумасшедших срывается, слушая их, в истерику! Лезет убивать, казнить, изничтожать! Страшным злом оборачивается иной раз скептицизм!