Для ликвидации мамонтовского рейда был создан так называемый внутренний фронт. Командующим назначался член РВС Южного фронта Лашевич.
Вступив в командование внутренними войсками, Лашевич отдал срочное распоряжение всем ревкомам:
1. Немедленно организовать мелкие отряды.
2. Приспособить, где есть возможность, бронелетучки.
3. Все губернии, прилегающие к району пребывания конницы Мамонтова, объявляются на военном положении.
Ревкомам и начальникам гарнизонов категорически предписывалось - оказывать всяческое сопротивление казакам Мамонтова. «Ни в коем случае город без боя не сдавать, под угрозой расстрела шкурников, паникеров и дезертиров. Ревкомам эвакуироваться последними и только в крайнем случае». Все части ставились в известность, что оставления занимаемых пунктов командование не допускает. Драться до последнего человека. За всякий отход виновные будут предаваться суду трибунала по законам военного времени.
25 августа стало известно, что Мамонтов вышел из Козлова и движется на запад. На основании постановления Совета Обороны республики и предписания Орловского губревкома в Ельце был образован уревком.
Приказ уревкома от 25 августа 1919 гласил:
§ 1. Елец объявляется на военном положении.
§ 2. Воспрещаются все собрания, заседания, совещания, спектакли, концерты и т. п.
§ 3. Хождения после 1 часа ночи (нового времени) без разрешения.
§ 4. Запрещаются частные разговоры по телефону.
§ 5. Все приказы уревкома обязательны для всех.
За неисполнение предание суду революционного трибунала.
Укомпарт сообщал, что все коммунисты поступают в распоряжение Ревкома. Всем членам партии в однодневный срок явиться для регистрации.
С 26 августа стало прибывать подкрепление. Несколько запасных пехотных рот, весьма слабо вооруженных, и кавалерийская часть из Ливен, которая именовалась полком, но насчитывала 97 сабель. Приезжавшие в этот же день в Елец Фабрициус и его заместитель Травинский обещали, что основные пополнения подойдут позже. В волости были направлены коммунисты для приведения уезда в боевую готовность.
Пришла и сводка из штаба фронта, сообщавшая, что деникинцы начали контрнаступление против группы Селивачева, ударив по ее флангам в районах Белгорода и Бирюча в сходящихся направлениях на Новый Оскол. Противник, таким образом, старается окружить и уничтожить наши войска, имея целью прорвать центральный участок Южного фронта и открыть себе дорогу на Москву. Идут ожесточенные бои.
26 августа передовые части генерала Мамонтова появились у города Раненбурга. Однако, убедившись, что гарнизон готов к отпору, отошли назад, поджидая прибытия главных сил.
27 вечером мамонтовский отряд в 300-400 сабель при поддержке артиллерии атаковал город. Наши части отступили. Но благодаря твердости комполитсостава отступление было приостановлено, отряды приведены в порядок, посажены на бронепоезд «Непобедимый» и отправлены в район железнодорожной станции, где снова завязали бой с казаками.
Тем не менее превосходство противника, численное и в артиллерии, сделалось очевидным, и к семи часам вечера белые ворвались в город.
Прибывают и главные силы красных и переходят в концентрическое наступление: с севера - отряд Ораевского, с востока - отряды Тамбовского укрепленного района, с юга - отряд Василенко и с запада - отряд Фабрициуса. В результате совместных действий при активном участии бронепоездов и авиаотрядов удалось в тот же вечер выбить казаков из города, нанеся противнику чувствительные потери.
Главное командование в ответ на донесения внутреннего фронта дает следующую директиву, требуя принятия еще более твердых и решительных мер:
«Приказом Совета Обороны и РВСР вам даны чрезвычайные права для создания сил и средств борьбы с казаками Мамонтова, и вы обязаны создать эти силы во что бы то ни стало и всеми способами в кратчайший срок и выдвинуть их к району действия казачьего рейда. Между тем до сегодняшнего дня никаких существенных результатов этого развития не видно, за исключением... успеха у города Раненбурга».
Выбитые из Раненбурга мамонтовцы отступили к станции Митягино, между Раненбургом и Астаповым, взорвали железнодорожный мост и затем двинулись на город Лебедянь, который 28 августа в 17 часов взяли, сделав за трое суток стокилометровый марш.
Лебедянь в шестидесяти с небольшим верстах от Ельца.
Николай Алексеевич Задонский:
- Я знал Воронова-Вронского, смотрел его в спектаклях. Один раз был даже у него дома. Меня привели туда приятели-поэты. Конечно, никакого общения между нами быть не могло. Он типичный декадент. И обстановка буржуазная и декадентская. В восточном, помнится, стиле, это было модно. А я мальчишка-комсомолец, разница в возрасте лет двадцать. Мне все там не понравилось. Ясно помню свае горячее юношеское неприятие, нашу полную, по современной лексике, несовместимость. Я был великий ниспровергатель, надерзил и удалился. Кто он таков на самом деле, я узнал только в сентябре. Тридцать первого августа я его не видел. Тогда мне пришлось уйти из Ельца.