К оружью все!.. Весь мир горит в тревоге.
Великий спор решит великий бой...
Благословим все тернии дороги
И охраним стяг красно-огневой.
Дай силы мне, святое наше знамя,
Дай свет очам, чтоб новый мир узреть!
Зажги мне кровь, чтоб в жилах моих пламя
Бессмертно-вечное могло в бою гореть.
Не уступлю я знамя дорогое.
Не уроню скрижаль всемирных грез.
Не посрамлю я имя боевое,
Не оскверню народных чистых слез.
Храни нас, стяг! Ведь мы переступили
Порог черты запретной навсегда!
Лишь мы одни тебе не изменили.
И победим - теперь иль никогда.
И уже больше не вернулся на квартиру, а пошел пешком наверх - в штаб. Шел медленно, удивляясь тому, как мягка, бестревожна эта ночь. Тишина, вдалеке вспыхивают зарницы и летают бабочки, почуяв наступающее тепло, летают, как будто нет никакой войны...
Он подумал о Вале. Впрочем, что значит подумал? Он не думал о ней вовсе, она просто жила в нем, была частью его души и была всегда. Как и сын. В нем, маленьком, была потрясающая надежность. Мужчина.
Когда Александр пробовал представить их обоих, маму и сына, в Саратове, в старом уютном обжитом родительском доме, ему казалось, что Сашка охраняет и охранит Валю. Он не мог и не хотел объяснять этого ощущения, но был уверен, что именно так обстоит дело сейчас и так останется всегда. Кем он будет, сын? Что за чепуха, будет! Он уже есть, он это он, и всё. Сашка, маленький друг, сын, товарищ. О да, они надежны оба, мама и сын, но как же хрупки!
Стоп! Так думать нельзя, не разрешается - они надежны, сильны, вечны. И думать сейчас о них запрещено. Они в безопасности, они ждут его, и весь сказ.
Ну если не о них, то о театре. Я открою свой театр, в Питере, в Народном доме, разумеется, бесплатный, и народный в том смысле... Бог ты мой, он вдруг принялся привычно полемизировать с Мгебровым, с его стихийным бунтарством, патетикой, мелодраматизмом. Все станет строже, гораздо строже. А сам он напишет еще одну, третью по счету пьесу, в заглавии которой будет слово «правда». Может быть, снова «Красная правда», та, которую он понял теперь, в этом августе, вместившем в себя жизнь... А может быть, он назовет ее «Правда о хлебе». Или «Красная правда о хлебе»?
XVI
31 августа вечером Мамонтов занял Елец.
Вермишев не ушел с поля боя. Ему твердили: надо уходить, пора. Сейчас кольцо замкнется. Не упрямься. Есть же воинская мудрость - уйти, чтобы вернуться. А он был в цепи, в горячке боя, и ему казалось, что уйти невозможно. Бежать, поворачивать спину! Нет, не для того он родился! Когда бывало трудно, опасно, очень одиноко, он всегда держался, подкручивая усы, так неужели теперь изменит себе? Светлы надежды, близки свершения, сильна вера... И так хотелось пожить в новом свободном мире, ради которого... Значит, так надо. И он знает - за что! Выбора у него нет. Он отдает свою жизнь за революцию. А многие падают... И многие уходят... Разумнее уходить, конечно разумнее! Но он останется и будет стоять здесь. И успеет еще подкрутить усы, хотя уже видит свою мученическую смерть на лицах палачей, они близко.
Рядом с ним Ермилло, лицо искажено страданием. Прохрипел: «Александр Александрович, бегите!» И его не стало, упал, убитый выстрелом в спину. Одинцов закричал: «Спасайся кто может!» Раненый, окровавленный Васятка отбивался прикладом. Никогда! Никогда! Мы погибаем, чтобы погибли вы!
Кого он увидел в последний, освещенный красным, миг на Соборной площади? Старого доктора, который плакал, стоя в толпе, от бессилия и ярости? Ликующего Воронова-Вронского на белом коне? Не успели расстрелять артиста... А потом - отец, мама, дядя Христофор... Валя - цветок, Сашка - пузырь, мои любимые! Простите. Прощайте... Все кончено.
Он услышал, как оркестранты настраивают инструменты. Узнал сухой звук саза, похожий на выстрелы... Музыка... Встречный марш. Алексеев готовится приветствовать Мамонтова. Грянули колокола. Измена. Но никогда...
18 сентября газета «Соха и молот» (она начала вновь выходить 16 сентября) поместила извещение:
Энский пехотный запасной батальон с глубокой прискорбью извещает, что казацкими бандами зверски убит политком батальона АЛЕКСАНДР АЛЕКСАНДРОВИЧ ВЕРМИШЕВ
Орловские «Известия». 20 сентября 1919 года.
«ПАМЯТИ тов. А.А. ВЕРМИШЕВА.
31 августа политический комиссар №-ского пехотного запасного батальона №-ской армии А.А. Вермишев при защите Ельца от набега мамонтовских банд, удерживая с красноармейцами напор бандитов на станцию Елец, все время стоял в рядах красноармейцев, ободряя их словами и боевыми действиями. Бандиты окружили отряд красноармейцев, и товарищ Вермишев был взят в плен.