— Э?
Тоока дёрнулась, едва не выронив планшет, когда прямо в камеру заглянул большой зелёный глаз. Вот обладатель этого глаза отодвинулся и устройство отобразило чем-то недовольное личико Шино. Ещё мгновением спустя изображение сменили чёрно-белые мошки помех и замигала надпись "потеря сигнала".
— Ах ты ж маленькая…
От гневного шипения девушки ближайшие прохожие отшатнулись в лёгком страхе. Тоока принялась яростно тыкать пальчиком в минеральное стекло, но менялась лишь надпись — "камера номер… сигнал потерян". Лишь последнее устройство успело поймать мелькнувшую тонкую ладошку, последовав за своими товарищами.
— Вот же! Ну я ей ещё покажу…
Что она хотела показать, узнать я не успел, потому как крайне озлобленной школьнице на плечо легла чья-то рука, пальцы которой украшали какие-то молодёжные перстни.
— Да постой же ты, слышь чо говор…
Миг, хрупкая ладошка девушки перехватила назойливую руку. Шаг назад, с выводом на залом, но вместо болевого резкий удар раскрытой ладонью по локтевому суставу. Хруст. Парень, только что бывший весёлым и с явным намерением затащить какую-нибудь девчонку в постель, только начал раскрывать рот для пронзительного крика, как впечатался лицом в жёсткий асфальт. Подсечка и едва успевший остановиться добивающий удар в висок тонким каблучком, резко перешедший в жёсткий пинок по зубам. Парень захрипел, а опасная школьница, чуть склонившись, прошипела глядя в затянутые поволокой боли глаза.
— Только один человек может меня касаться, усёк?
Чего в этой стране не отнять, как, наверное, и во всём этом мире, так это исключительного права на самооборону. Особенно для женщин. Поэтому подбежавший полицейский слегка поклонился, извинился за свой недосмотр, выразил благодарность за урок для глупца, подхватил подвывающую жертву за загривок и поволок в участок, под вежливым и спокойным вниманием прохожих, ведущих себя словно ничего и не произошло. Да уж, порой жертва становится охотником. Неожиданно. И порой смертельно.
Тоока же, подхватив предусмотрительно болтающийся на тонком шнурке планшет, и не обращая внимания на мнение окружающих, вновь побрела куда-то, ловко лавируя в толпе даже не глядя вперёд.
— Где у меня тут его няшные фото? — вновь натянула она шарф на носик.
Проснулся я уже под вечер, с некоторым умилением увидев перед собой дремлющую на кресле Шино и горсть мини видеокамер и микрофонов на столе. Мистика. Терпеть не могу мистику! Особенно сны с мистической составляющей. Но! Тоока, у тебя уже два противника! На плите стояла кастрюля, заглянув в которую, уже с удивлением, обнаружил недавно сваренный мисо суп. Девочка времени зря не теряла.
— Господин, подкрепиться нам должно перед делом, — Шино стояла неподалёку, потирая глаза, но не отпуская меч.
Я начинаю опасаться, что он уведёт её у меня. Ревновать к железке… я бы посчитал это глупостью, если бы не видел этот переполненный злобой клинок.
— Действительно, — я ухватил половник и прогнал девушку мыть руки и умываться.
Тихо подвывал ветер в низко висящих проводах, гремел где-то отошедшим листом жести, тряс сетчатый забор лёгким металлическим шелестом. Восемь часов вечера и мы замерли на низкой крыше соседнего здания около обозначенного пункта. Старый и потрёпанный склад, неизвестно каким образом не попавший в списки под снос. У ворот стоят двое. Переговариваются, подрагивают от продувающего сквозняка, кутаясь в лёгкие куртки, под которыми слишком явно выпирали рукояти пистолетов в оперативной кобуре. Носят словно коровы сбрую. Встреча для передачи денег назначена не здесь, но сюда, по идее, должны привести основную цель "для обмена на заложника". Последние лучи заката коснулись крыш возвышавшихся поодаль многоэтажек, загородивших его последние отблески, так что складской район погрузился во тьму несколько раньше остального города.
Сидим. Ждём. И я, и девушка облачены в лёгкие тёмные куртки, тёмные же брюки, на головах балаклавы, перчатки на руках и высокие ботинки околовоенного стиля, широкие портупеи удерживали на себе лишь необходимый минимум. Ах, да. Ещё этот меч.
На вид склад не большой, до девяти успеем обойти, выяснить местоположение заложника и, может быть, разжиться кое-какой информацией. Над входами и по углам камеры слежения, одно окно приоткрыто, горит свет.
— Ты чего там бормочешь? — я, с недоумением, посмотрел на Шино, медитирующую над ножнами и что-то тихо шепчущую себе под носик, оставив наблюдение на меня.