Он взглянул на часы - половина второго ночи. Майя уже должна быть дома, причем давно. Может, уже и спать легла? Ничего, снова заснет, она молодая, у неё с этим проблем быть не должно. А может, и не спит, ждет. Трубку снимет, как всегда на середине второго звонка и скажет полувопросительно:
- Алло?
А он ей ответит, как всегда, не представляясь:
- Привет, котенок, почему ты не спишь?
Она же ответит "привет" так радостно, таким звенящим голосом, что ему станет одновременно и приятно, и неудобно. В общем, как-то дискомфортно. Потом он спросит, как у неё дела, и она ответит - как всегда! - что все хорошо, а теперь, когда он позвонил, так и просто прекрасно. И будет ждать продолжения, то есть его лично. Жаль, но придется девочку огорчить.
Трубку Майка сняла после четвертого или пятого звонка, и голос у неё был какой-то необычный. Спросонья, что ли?
- Привет. Ты почему не спишь, котенок?
- Не спится... Мысли одолевают. Кто такая Тамара?
Здравствуйте, приехали!
Потребовалось определенное время, чтобы успокоить внезапно проявившую чувство ревности Майю и заставить её говорить о гораздо более интересных для него вещах. Но и там информации было - кот наплакал. Хотя в процессе разговора выяснилось, что её новый знакомый - бельгийский журналист интересовался русскими церквями. Точнее, одной конкретной, уже давно не существующей. Славянская кровь заговорила? Или свою эрудицию показывал? Но не дурак же террорист, чтобы так светиться.
А как - так? Он же думает, что о нем ничего никому неизвестно. Пошлялся по Москве с молоденькой девочкой, возможно, проверял место будущей встречи с помощником. Если только это тот бельгиец, который из пятерых "гренадеров". А это ведь зацепка. Прокалываются обычно на мелочах, если... не горят по-крупному. Если это тот бельгиец...
Полковник прикрыл глаза, пытаясь вспомнить лица тех, кого видел в баре за одним столиком с Майей. Но отчетливо помнил только её лицо с расширенными от изумления глазами (слава Богу, запомнила его наставления, не продемонстрировала всем их знакомство) и глупо-злобное лицо её бывшего ухажера. Ну и лицо девицы, конечно, этой, соседки. Как ее: Лиза? Лена? Лара? Как-то на "л". Из трех мужчин один был каким-то неприметно-застиранным и явно высоким ростом не отличался. А двух других он видел только со спины. Интересно, "наружка" сделала фотографии в баре? Скорее всего - нет, зачем им это. Надо все-таки ещё раз посмотреть всю полученную информацию.
Просмотрев заново все оперативные донесения, фотоснимки и прочее, полковник тихонько выругался сквозь зубы и устало откинулся на спинку кресла. Похоже, все помешались на русских церквях. Три журналиста просили посодействовать им в посещении Загорска. Проснулись! Двое - ладно, но третьим был и без того подозрительный швейцарец. Этот ко всему прочему во что бы то ни стало желал присутствовать на завтрашней, точнее, уже сегодняшней встрече Рейгана с представителями русского православного духовенства в Свято-Даниловом монастыре. И никакие резоны относительно жеребьвки на него не действовали. Вот так!
Ладно, следует особое внимание уделить этим двоим: швейцарцу и бельгийцу. С остальными тоже, конечно, не расслабляться. Особенно если кто-то из "великолепной пятерки" попадет в Свято-Данилов монастырь или вечером в Большой театр. Там, конечно, и собственной охране палец в рот не клади, там все - специалисты опытные и высочайшего класса, но все же... Все же лучше перебдеть, чем недобдеть.
Так... А теперь - хотя бы полчаса отдыха. Полного. Без дурацких мыслей и ассоциаций.
Последнее, о чем подумал полковник, проваливаясь в сон, было: на кого очень похож этот самый подозрительный бельгиец? Уж больно знакомое лицо...
Глава девятая
Жизнь без иллюзий
Эту встречу, сыгравшую такую странную роль в моей судьбе, мне не могла бы предсказать никакая гадалка. Ее, встречи, вообще не должно было быть, если бы человеческая жизнь определялась законами логики. То есть мы неизбежно столкнулись бы с Мари на каком-то этапе - круг журналистов и причастных к ним людей куда уже, чем принято думать, - но никаких романтических последствий это за собой повлечь не могло по определению. Формулируя короче: этого не могло быть, потому что не могло быть никогда.
Во время коротких оперативных совещаний в нашей газете, на которых мне приходилось присутствовать, я несколько раз обращал внимание на то, как ловит каждое слово сотрудников какая-то девчонка, сидевшая в дальнем углу. Говорил ли выступавший умные вещи или нес очевидную чепуху - за ним неотрывно наблюдали огромные, какие-то распахнутые глаза этого странного существа. Пару раз что-то пришлось сказать и мне. Глаза сияли так, что хотелось ещё раз выступить только для того, чтобы снова увидеть это сияние. Правда, внешность их обладательницы я не запомнил, а точнее - не заметил.
- Что за мышонок завелся у нас в редакции? - полушутя спросил я у своего коллеги, когда очередная "оперативка" закончилась. - Стажерка? Студентка? Новая сотрудница?
Коллега мучительно наморщил лоб, пытаясь сообразить, кого я имею в виду, но у него это явно плохо получалось.
- Ну, она ещё все время молча сидит в углу во время оперативок. Такая... с глазами...
Коллегу, похоже, осенило:
- Вы имеете в виду Мари?
- Не знаю, как её зовут. Обычно она молча сидит и только слушает.
- Ну, конечно, Мари! Никак не запомню её фамилию: что-то короткое и бесцветное. Да и сама бедняжка красотой не блещет. Глаза, правда, необыкновенные, но...
- Но если говорят, что у женщины красивые глаза, значит все остальное никуда не годится, - припомнил я весьма кстати цитату из какого-то французского классика.
- Абсолютно согласен! Но карьеру она все-таки делает: фантастически работящая девка! Пришла к нам курьером, теперь уже корреспондент. Правда, занимается только мелкой хроникой.
Я тут же забыл и об этом разговоре, и о его предмете. Тем более, что некрасивые женщины для меня не существовали в принципе. Женщина - существо декоративное, её главное предназначение - радовать глаз мужчины, если большее по тем или иным причинам невозможно. У французов существует поговорка: "Женщина умна, как курица, а самая умная - как две курицы". Если бы Дениз поменьше думала и рассуждала, а просто любила меня... У нас могли бы быть дети, моя жизнь была бы нормальной и счастливой, но второй Дениз на свете нет. И не будет.
Потом случай занес меня в редакцию поздним вечером: нужно было срочно сдавать статью, а у меня, как на грех, что-то незаладилось с факсом. Вечная история: технический прогресс, конечно, штука замечательная, но почему-то чаще все-таки ломается лифт, а не лестница.
Статью я благополучно сдал и уже собрался уходить домой, как столкнулся в коридоре с какой-то женщиной. Она несла в руках большую коробку с дискетами, и все содержимое коробки мгновенно оказалось на полу. Да и сама бедняжка чудом удержалась на ногах: я налетел на неё едва ли не со скоростью гоночной машины.
- Простите, мадам, - выпалил я, бросаясь поднимать дискеты. - Все моя проклятая рассеянность.
- Это я не смотрела, куда иду, - услышал я низкий, завораживающе-красивый голос.
Я поднял глаза. Внешность, как известно, обманчива, но в данном случае несоответствие было вопиющим! Голос должен был принадлежать высокой, элегантной брюнетке с загадочно мерцающими бездонными глазами - ну что-то вроде этого, женщине-вамп, короче говоря. Но им обладало существо... Нет, сейчас я не смогу объективно передать свое тогдашнее впечатление, слишком хорошо знаю Мари сейчас, слишком многое нас связывает. Сейчас уже я вижу её совсем по-другому, каким-то внутренним зрением, а не со стороны. И все же попробую.