По свидетельству средневековых писателей литовцы представляются людьми крепкого сложения, с белой кожей, румяным овальным лицом и голубыми глазами. Были очень воинственны. В домашнем быту отличались гостеприимством; бедный свободно заходил в каждый дом и ел, сколько хотел. Жен себе покупали и обращались с ними, как со служанками. Родовая месть была в полном ходу, – если случалось убийство, то не могло быть никакой сделки, пока родственники убитого не убьют убийцу или его родственников. Верили в загробную жизнь, которую считали продолжением земной; мертвых сжигали с имуществом.
Население Литвы делилось на свободных и рабов. В рабы поступали военнопленные, должники и добровольно продавшие себя из-за голода. Из свободного населения выделялись некоторые роды, владевшие большим количеством земель и рабов. Из таких богатых родов выходили местные князья или кунигасы. Наравне со знатными родами, пользовались большим вниманием жрецы. В политическом отношении литовские племена делились на мелкие волости, во главе которых стояли князья или старейшины. Единство литовского племени выражалось в религии и языке.
Религия литовцев во многом похожа на религию славян. Высочайшим божеством всего литовского племени был Перкунас (Перун); проявление которого – гром (и теперь литовцы говорят о громе: «Perkunas graieja»). Эпитеты его – «дедушка», «старец». Память о нем сохранилась в литовских песнях, пословицах и заговорах (в одной песне говорится, что у батюшки Перкуна девять сыновей: трое ударяют, трое гремят и трое бросают молнию). И в Жмуди, и в Литве, и в Пруссии поддерживались неугасимые огни (зничь) в честь Перкуна.
Над водами вообще и в частности над морем господствовал бог Атримпос. Третье высшее божество – Поклус владычествовал в царстве смерти и мрака. Солнце, луна и звезды тоже служили предметами почитания. Богам посвящались некоторые животные, луга, леса, воды и известные дни в году.
Жрецы или вайделоты были довольно многочисленны, отличались особой одеждой (с белым поясом), но не составляли особой касты; они разделялись на несколько степеней; высшая степень – кревы. Обязанность жрецов – жертвоприношения, гадания, заклинания, лечение; кревы были кроме того смотрителями святилищ и народными судьями. Особенной известностью пользовался у западных летописцев криве, живший в Пруссии, в место Ромове, где стоял идол Перкуна. По мнению некоторых этот криве (или криве – кривейто) был верховным жрецом всех литовских племен, вроде папы.
О древнем литовском языке можно судить только по отдельным словам и выражениям, сохранившимся в летописях немецких и русских; письменности у литовцев не было. С XIII века литовцы усваивают русскую письменность. Письменность на литовском языке появилась только в XVI веке – лютеранский катехизис Мартина Мосвидия в 1547 году и католический Николая Даукши в 1595 году.
В польских и немецких хрониках XVI и XVII веков мы находим литовские мифы о солнце, о богине Лайме (судьба), героические легенды о Полемоне.
Полеймон – римский выходец, который с 500-ми воинами прибыл на берега Немана и здесь основал литовское княжество. Его три сына: Боркус, Кунас и Сперо разделили между собою литовскую землю. Но Боркус и Сперо скоро умерли, а Кунас наследовал их земли. Сын его Керн построил город Кернов, где утвердил столицу; после него литовская земля раздробилась на уделы».
Российский историк П. Н. Батюшков писал о «начале Литвы» в конце XIX века:
«До половины XIII века литовское племя не имело городов и не составляло государства. Оно представляло рассыпанную массу небольших волостей, управлявшихся независимыми вождями, без всякой государственной связи друг с другом. Народы литовские объединялись только единством происхождения, языка и быта, тождеством преданий и языческой веры, общими для всего племени святилищами и общим сословием жрецов, состоявших под управлением одного верховного жреца Кривее – Кривейто. Бедность и дикость Литвы побуждала ее иногда предпринимать мелкие набеги на более зажиточных соседей, то есть Русь и Польшу.
По разделении Руси на уделы борьбу с Литвой вели преимущественно князья волынские и полоцкие. Хотя кривские торговцы и поселенцы продолжали проникать в литовские земли, но сама Полоцкая земля, ослабленная недостатком прочной единой власти, раздроблением Полоцкого княжества на мелкие уделы и внутренней борьбой князей и уделов между собой, во второй половине XII века уже много терпела от литовских набегов и разорений. Литовцы, беспрестанно призываемые русскими князьями на помощь среди их взаимных междоусобий, начинают все чаще и чаще появляться в Полоцкой Руси то как союзники, то как враги отдельных князей. Литовцы постепенно втягиваются во внутренние дела Полоцкой земли, знакомятся с ее положением и военным искусством русских, свыкаются с мыслью о ее слабости и внутреннем неустройстве. С конца XII века они уже не ограничиваются участием в полоцких междоусобиях, но предпринимают походы на Русь с целью приобретения военной добычи, а затем и с целью захвата земель».