Для того чтобы знания находились в активе, надо осознать, что хранилище у нас на «чердаке» пополняется новыми предметами при каждой возможности. Обычно мы этого не замечаем, если только наше внимание не привлечет какой-нибудь их неожиданный аспект, но это не значит, что новые «единицы хранения» не поступают на наш «чердак». Они проскальзывают туда, когда мы забываем об осторожности и пассивно впитываем информацию, не прилагая сознательных усилий, чтобы управлять своим вниманием (об этом мы поговорим далее), – особенно когда нечто естественным образом привлекает нас своей интересной для всех тематикой, необычным обликом, эмоциональной окрашенностью, неожиданностью или новизной.
Получается, ничего не стоит позволить неотфильтрованному миру ворваться к нам на «чердак», заполнить его первой попавшейся информацией, тем, что естественным образом привлекло наше внимание, так как заинтересовало нас или показалось актуальным. Во включающемся по умолчанию режиме системы Ватсона мы не «выбираем», какие именно воспоминания отправить на хранение. Они вроде как сохраняются сами – или, смотря по обстоятельствам, не сохраняются. Вам когда-либо случалось напоминать другу о том дне, когда вы с ним заказали вместо обеда мороженое, а потом весь день бродили по центру города и глазели на гуляющих горожан у реки, – только чтобы обнаружить, что друг ничего подобного не помнит? «Это наверняка был кто-то другой, – уверяет он. – Не я. Да я вообще не ем мороженого!» Но вы-то знаете, что с вами был именно он. И наоборот, оказавшись в роли друга в этой истории, вы никак не можете понять, о каких событиях и моментах идет речь, потому что у вас не осталось ровным счетом никаких воспоминаний о них. А друг ваш свято уверен, что все было именно так, как он рассказывает.
Однако Холмс предостерегает: такая стратегия опасна. Вы опомниться не успеете, как ваш разум заполнится таким количеством бесполезного хлама, что даже ценная информация окажется погребенной глубоко под ним, в итоге недосягаемой, – с таким же успехом ее вообще могло бы не быть в памяти. Важно иметь в виду: мы знаем только то, что можем вспомнить в нужный момент. Другими словами, никакой объем знаний не спасет нас, если мы не в состоянии вспомнить их, когда они нам понадобятся. Познания современного Холмса в астрономии не имеют значения, если он не вспомнит время прохождения астероида, который фигурирует на картине в решающий момент. Мальчик погибнет, а Бенедикт Камбербэтч не оправдает наших ожиданий. Неважно, что Грегсон когда-то знал о деле Ван Янсена и всех его утрехтских приключениях. Если он не в состоянии вспомнить их в Лористон-Гарденс, эти знания для него бесполезны.
Как бы мы ни пытались вспомнить что-нибудь, нам это не удастся, если поверх необходимых нам воспоминаний громоздится гора других. За наше внимание будут соперничать прочие, конкурирующие воспоминания. При попытке припомнить, что я знаю о конкретном астероиде, я вспомню вечер, когда увидела падающую звезду, или как была одета моя учительница астрономии, когда впервые рассказала нам о кометах. Все зависит от того, насколько хорошо организован мой «чердак» – как я с самого начала кодирую воспоминания, по каким сигналам запускаю процесс их извлечения, насколько методичен и упорядочен мой мыслительный процесс от начальной точки до конечной. Возможно, я и храню что-то у себя на «чердаке», но правильно ли я делаю это и обеспечен ли мне своевременный доступ в хранилище – совсем другой вопрос. Он куда сложнее, чем взять и вытащить понадобившийся конкретный предмет оттуда, куда вы его когда-то положили.