– Так в чем дело? – спросил грубовато Брейди. – Не экономь и закажи себе!
– Дорогой, мне кажется, ты в плохом настроении!
– Заткнись! Не мешай мне думать!
В коттедже Брейди выскочил из кресла, плеснул себе в стакан изрядную порцию виски и устроился на диване.
– Мэгги, за работу! Быстро надеть какое-нибудь скромное платье и отправляйся соблазнять прислугу. Ты должна собрать как можно больше информации. И найди мне Майка, надо переговорить с ним.
Через десять минут Мэгги вышла из коттеджа, облаченная в плотно облегающее платье, подчеркивающее каждый изгиб ее тела.
Прошло минут двадцать, в течение которых Брейди напряженно размышлял. Наконец, вошел Майк в форме шофера.
Брейди с удивлением отметил, что немного завидует Майку, его выдержке и хладнокровию: это был жесткий, дисциплинированный солдат.
– Входи, Майк, и налей себе чего-нибудь.
– Благодарю вас, но я не хочу.
Майк закрыл за собой дверь и сел в кресло.
– Мэгги сказала, чтобы я пришел сюда.
– Как устроился?
– Неплохо. Условия здесь нормальные. В другом конце парка есть ресторан для обслуги. Еда хорошая. Я подсел к одному из охранников, который сейчас освободился от службы. Он сразу определил, что я служил в армии. Его зовут Дейв Цутнем. Он бывший фельдфебель. Разговорчивый. Потом к нам подсел второй охранник. Он старше Цутнема. По-моему, они не ладят. Цутнем был рад моему обществу.
– Отлично, – кивнул Брейди. – Постарайся его разговорить. Мне нужна информация об одной семейной паре, которую я видел в ресторане. Мистер и миссис Уорентоны. На ней были бриллианты, которые стоят целое состояние. Постарайся выяснить, сдает ли она их на ночь охранникам. И не спеши. У нас еще есть несколько дней. Пусть эти парни сами проболтаются. Просто наведи их разговор на Уорентонов. Скажи, что твой шеф знает их. И хорошо бы присмотреться к детективам отеля.
Майк кивнул. Боль в боку не отпускала.
– О'кей. Цутнем сказал, что часто заходит в этот ресторан. Я увижусь с ним.
Он поднялся.
– Пожалуй, я подышу свежим воздухом, – сказал Майк, с трудом подавив гримасу боли.
Брейди внимательно смотрел ему вслед.
«Что-то неладное происходит с нашим солдатом, – подумал он. – Запавшие глаза, корка на губах, желтоватая кожа, капли пота на лбу… Может, какая-нибудь лихорадка? Он же был во Вьетнаме…»
Брейди нахмурился, но вскоре его мысли вновь перескочили на молодую пару Уорентонов.
Закрыв дверь каюты, Мануэль Торес откинул люк и помог Фуентесу выбраться.
– Что случилось? – дрожащим шепотом спросил Фуентес.
– Мне удалось от них отвязаться, – сказал Торес. – Но, боюсь, что это ненадолго. Ты умеешь плавать?
Фуентес вытаращил глаза.
– Умею. А что?
– Тебе придется прямо сейчас продемонстрировать это. Приходил очень настырный коп, его весь город знает… Погоди-ка!
Мануэль погасил свет и выскользнул из каюты. Укрывшись за мачтой, он затаился.
На причальной тумбе сидел детектив Якоби и поглядывал на бот. Мануэль незаметно вернулся в каюту.
– Придется тебе плыть, дружище, – сказал он Фуентесу. – Через час у копов будет ордер на обыск. Они перевернут весь бот.
– Куда же плыть? – жалобно прошептал Фуентес.
– Недалеко. Третий бот со стороны порта. Там обитает мой хороший приятель. Скажешь ему, что это я тебя прислал. Когда в моей каюте погаснет свет, вернешься обратно.
Через час с небольшим к рыбацкому боту Мануэля прибыли двое полицейских с ордером на обыск. Копы перевернули все вверх дном. Когда обыск закончился, Мануэль не без издевки поинтересовался:
– Господин полицейский, теперь вы мне верите? Мой друг Фуентес давно уже в Гаване.
Лепски сверкнул глазами, но сдержался. Когда все четверо полицейских уехали, Мануэль выключил в каюте свет.
Через полчаса Фуентес взобрался на борт.
– Больше они не придут, – сказал ему Мануэль. – Обсохни и ложись спать.
После полуночи суматоха на кухне отеля «Спаниш-бей» обычно затихала. Первый шеф-повар и его заместитель уходили, оставался лишь третий шеф-повар. Его дежурство заканчивалось в шесть утра. К этому времени он готовил яйца с ветчиной, бифштекс и кофе. Это был обычный набор блюд, который требовали редкие постояльцы, возвращающиеся из ночных клубов или казино.
В два часа заканчивали свою работу уборщицы и посудомойки. К концу смены, кроме третьего шеф-повара, остались только два официанта, чтобы обслужить загулявших клиентов.
Тридцатилетний Доминик Дезель – третий шеф-повар – был довольно симпатичным брюнетом. Единственное, что портило его жизнь, – низкий рост. Он всегда мечтал уродиться таким же великаном, как его родной брат, работавший поваром в каком-то захудалом парижском ресторане. Брат пошел в отца, Доминик же – явно в свою маленькую мать.