Также Дэвид изменил ритуал завтрака в своей семье. Он перестал включать радио с новостями о катастрофах и пробках на дорогах, которые обычно всегда присутствовали как фон, когда семья готовилась к предстоящему дню. Он перестал глотать пищу на автомате, одновременно читая газеты, едва различая, что он ест – тосты или хлопья, чай или кофе, кто именно из его детей кричит, что не может найти портфель. Теперь он проживал свое утро более осознанно. Он решил полноценно посвящать себя этим мгновениям ради себя и своей семьи. В конце концов, это же его жизнь?
По пути на работу Дэвид переезжал железнодорожные пути. Часто шлагбаум был опущен, пропуская поезд и преграждая машинам путь. В прошлом, видя это, он неизменно вздыхал: «Боже, ну вот опять!» – и ждал, навалившись всем телом на руль. Теперь же он говорил себе: «О'кей, есть возможность заняться трехминутной дыхательной медитацией». И проходил ее пошагово, насколько позволяло время, конечно же, с открытыми глазами, чтобы увидеть, когда поднимут шлагбаум. Он начал вести машину осознанно, оставаясь в контакте со здесь-и-сейчас: осознавая ощущения соприкосновения пальцев с рулем, спины и ягодиц с сиденьем, держа в поле зрения то, что видит перед собой: другие машины, их цвет, как они едут. И, приезжая на работу, он уже не испытывал стресса от перспективы предстоящих дел.
Делая осознанные попытки более полноценно присутствовать в мгновениях своей жизни, Дэвид изменил и обогатил свои утренние часы, а также вечера и выходные. Семейный досуг стал приносить больше удовольствия. Но как насчет остальной части его жизни: той массы времени, которое он проводил на работе?
Здесь картина была непростой. В основном работа Дэвида заключалась в умственном труде: размышления, планирование, напряженная работа по составлению отчетов в краткие сроки. И хотя теперь он приезжал на работу более подготовленным, его попытки стать более осознанным в своей работе, казалось, оставались совсем безуспешными. Не представлялось возможным применить здесь тот же подход, как к приему пищи, прослушиванию музыки или времяпрепровождению с семьей. Он начинал было рабочий день с намерением осознавать свои действия, но уже через несколько минут работы, посидев с электронными письмами, или составляя отчет, или разрабатывая план встречи для клиентов, он неизменно «терял» состояние – его мысли уносило, он полностью погружался в задание, не замечая ничего вокруг, озабоченный тем, как выдать нужное решение, выглядеть компетентным и избежать неудачи. Через какое-то время он спохватывался и понимал, что потерял связь с моментом и своими действиями, и тут же начинал испытывать разочарование и обиду на свою работу за то, что она лишает его шанса на счастье и на обретение той ясности, к которой он приближался в других сферах своей жизни.
И тогда время от времени он решал заняться трехминутной дыхательной медитацией. Иногда это действительно помогало, позволяло ему собраться, настроиться и увидеть более ясно, что происходит. Чаще всего, заканчивая третий шаг, он не испытывал чувства «воздушности» и ясности, которые испытывал в других сферах своей жизни. И тогда он чувствовал, что нужно поскорее вернуться к делам, закончить то, что делал, как можно быстрее, а затем он постарается решить этот вопрос: как быть более внимательным на работе? Закончив одно дело, он понимал, что его поджидает следующее. И тут же брался за него, надеясь, что потом точно сможет найти время для развития направленного внимания. Но с каждым новым делом эта благая цель отодвигалась от него, как линия горизонта, как бы он ни пытался ее достичь.
И в какой-то момент Дэвид смирился с тем, что на работе этим практикам места просто нет. И он решил энергично развивать направленное внимание до и после работы, а во время работы просто окунаться в дела, чтобы все, что нужно, было сделано. Но чувство, что что-то не так, не покидало его. Он начал фантазировать, что, возможно, оставит работу, перевезет свою семью в деревню, чтобы вести простую жизнь, выращивать себе все, что нужно для пропитания, разводить домашних животных и, возможно, стать гончаром. Для этого ему придется поработать еще больше и усерднее, чтобы подкопить денег на осуществление всех этих прожектов…
К счастью, Дэвид продолжал заниматься, читая книги по медитации, слушая записи и посещая лекции преподавателей. И, учитывая свой собственный опыт, Дэвид добился существенного сдвига в своем подходе. Ему очень помогло утверждение в одной из прочитанных книг, что не стоит ограничиваться ситуациями, в которых развивать направленное внимание легче всего, а стоит привнести эту практику во все аспекты своей жизни. Из этого он сделал четкий вывод, что его попытки разделить свою жизнь, где он будет практиковать направленное внимание и где он не будет этого делать, несостоятельны. Он осознал, что не он один сталкивается с подобными проблемами. Даже известные учителя медитации сталкивались с тем, как нелегко в умственной работе удерживать внимание и осознавание. Один из них – Тик Нат Хан, известный и высокоуважаемый учитель из Вьетнама, который издавал на Западе книги, основывал центры медитации и благодаря этому познакомил с медитацией и практикой направленного внимания тысячи людей. Он сказал, что легче удерживать внимание, когда переплетаешь книгу, чем когда сам ее пишешь. Другой учитель медитации, тоже писатель, рассказывал, как подумывал о том, чтобы приковывать себя к компьютеру каждый день с утра, чтобы в течение дня продвинуться в своей работе достаточно для того, чтобы слова начинали течь сами собой. И Дэвиду такие признания очень помогли. И тот факт, что ему было трудно сосредоточиваться во время умственной работы, вовсе не означал, что с ним что-то не так. Именно особенность словеснопонятийных заданий мешала ему удерживать осознанное внимание. Другой известный учитель рассказывал, как ему приходилось минуту-другую вновь настраиваться на непосредственное восприятие для того, чтобы поменять состояние, по крайней мере каждые тридцать минут во время письменной или другой умственной работы. Например, он использовал осознанную ходьбу вокруг дома, осознавал свои движения, свежий ветер, обдувающий лицо, пение птиц. И таким образом он приближал себя вновь к состоянию бытия, чтобы не слишком от него удаляться.