— Господи, какое бесполезное усложнение… — Бликс налил себе ещё чудо-кофе и выпил, а Хардин продолжил.
— Чем идеальнее становится материальный носитель, тем отчётливее мы видим свойства мира информации. Он вечный, безграничный, бесконечно делимый и в нём можно создавать абсолютно точные копии объектов.
— А причём тут мой способ медитации? — Не выдержал Бликс.
— Вы нарушили связь между материальным носителем и его информацией. В данном случае информацией являлся ваш разум, он обрушил все связи с внешним миром и провалился туда — в нематериальный мир. Можно сказать, что вы нашли дефект в мироздании.
— Выходит, на какое-то время я вообще не существовал для окружающих?
— Похоже на то. И именно поэтому никто раньше не замечал ваших путешествий. Однако, в этот раз вы попытались вернуться в несуществующее место — автобус хоть и остановился, но не доехал до цели. Поэтому произошла аномалия и появился чёрный портал из бездны.
— Мне кажется, что пора завязывать с этой темой.
— Отнюдь! Всё только начинается! Вы что, не понимаете, насколько это важно для прогресса?!
— Честно говоря, не очень. И сейчас мне кажется, что это весьма опасно для психики, здоровья и окружающей действительности. Я с трудом контролирую это “умение” и не представляю, как его можно использовать во благо.
— Не надо скромничать. И, естественно, первым делом используем вашу методику в военных целях. Уверен, что мы сможем создать идеальных диверсантов.
При упоминании армии в голове Бликса сработал триггер:
— Нет уж, извольте! — Дэниел поднялся со стула и стал махать руками. — Я не хочу в этом участвовать!
Хардин слегка удивился такой перемене настроения и усмехнулся:
— А что такого? Все ценные вещи сначала попадают в руки военным и только потом используются гражданскими. Это один из законов жизни.
— Тогда пусть лучше вообще никто не узнает про эту возможность!
— Чтобы создать атомные реакторы нам пришлось сбросить всего лишь две бомбы на Хиросиму и Нагасаки. Теперь очевидно, что игра того стоила. Такой же принцип и в нашем случае.
— Это вам очевидно, а у людей может быть и другое мнение. На мой взгляд, если мы такие варвары, что ради устрашения сжигаем сотни тысяч гражданских, то нам ещё рано владеть ядерной энергией. Нам не мешало бы вначале стать цивилизованными.
— Вы что, коммунист?!
— Откуда я могу это знать, если вы запрещаете их литературу? Может быть, вы и сами неосознанный коммунист, который случайно исповедует их “незаконные” идеалы? Интересно, что же они такого проповедуют, если пытаемся стереть любые упоминания об их идеях? Может быть, они за свободу слова и мысли?
От такой наглости Хардин выпучил глаза, потом с его лица исчезла дружелюбность, а голос снова наполнился сталью:
— Следите за языком и манерами, мистер Бликс! — Сказал Хардин, медленно поднимаясь на ноги и сверля взглядом своего оппонента.
— Я вас боялся в самом начале, когда не знал, чем всё это закончится. А теперь уже слишком поздно. Теперь мне очевидно, что будет самый плохой вариант.
— У вас ещё есть шанс всё исправить.
— Нет. Моя жизнь, конечно, немногого стоит, но это не повод, чтобы измазывать её грязью по полной программе. Как я буду жить, зная, что убил сотни тысяч человек? Или в этот раз будут миллионы? Мне остаётся только гадать, на что способна ваша извращённая фантазия.
— Очнитесь, мистер Бликс! — Увидев, что его не запугать, Хардин начал обходить с другого фланга. — Мы и так уже на пороге войны. Она случится уже через год или два. Это неизбежность нашего развития. Мы должны расширяться и поглощать новые рынки сбыта, иначе экономический кризис будет продолжаться и приведёт к развалу государства.
— А может быть, вы не можете начать большую войну именно потому, что у вас нет козыря в рукаве? Потому что вы знаете, что получите нескончаемую мясорубку?
— Да! Да, чёрт возьми! Нам нужен козырь в грядущей войне. И если у нас его не будет, то мы рискуем потерять всё! Вы хотите, чтобы наша родина перестала существовать? Чтобы на неё напали и разорвали на части? Это тот кошмар, который мы хотим предотвратить. Это обычный, нормальный патриотизм, к которому я вас призываю.
— Эх… — тяжело вздохнул Дэниел Бликс, — почему-то, когда я слышу про патриотизм, то потом всегда приходиться проверять карманы и снимать лапшу с ушей...
— Я был с вами добр. Но теперь мы перейдём к более грубым методам, — Хардин достал из ящика небольшой железный цилиндр и поставил его в центр стола.