Красивое бледное лицо оставалось неподвижным. Арсений, ощущая нарастающую панику, схватил его за руку, ища пульс. Пульс прощупывался.
В термосе плескались остатки воды. Назаров, не сводя глаз с напарника, отхлебнул пару глотков. Третий глоток он задержал во рту, а затем выплюнул в лицо Ринату.
Спустя некоторое время тот зашевелился. Медленно открыл глаза. На белом лице они казались странно черными, страшными, чужими.
-Прости меня. – тихо пробормотал Арсений.
Ринат медленно, кое-как приподнялся и сел.
-Ну ты и придурок.
-Прости... Я перегнул палку. Можешь врезать мне. Но я все еще зол и никогда не перестану злиться из-за этого. Когда ты ушел, во мне что-то сломалось. Я уже давно воспринимаю тебя как часть себя. А здесь все ощущается гораздо острее. Так что давай уйдем отсюда сейчас. Найдем наших ребят, подготовимся. А затем вернемся. Все вместе, как и должны. Ринат... Эй, ты меня слышишь?
Коваль не шевелился. Сидел, обхватив руками колени и смотрел в стену перед собой. Белый светодиодный резкий свет освещал часть его неподвижного лица. Затем он кое-что сказал, и это заставило Арсения резко и надолго замолчать.
-А я и есть часть тебя, - произнес он. -Твоя особенная часть. Все эти годы я просто сидел у тебя в голове.
Место было нехорошее: тяжелое, тянущее, перенасыщенное. Человеку здесь было плохо. Душа рвалась прочь отсюда, тело изнемогало. Они шли бок о бок, молча, только вперед и вверх. Арсений, то замерзая, то потея, хрипло дыша, косился и не сводил с Рината покрасневших тревожных глаз.
Вот он, идет чуть впереди. Молодой, высокий, крепкий парень. От него пахнет потом, подошвы его ботинок шуршат. На висках склеились темные волосы. В его рюкзаке плещется вода. Он дышит, имеет свой голос, свою силу, свой разум. От него идет тепло, даже на расстоянии, ведь оно вполне ощутимо.
Неужели это проявляется так?
Слишком уж реально. Страшно. Арсению начало казаться, что его голова сейчас взорвется. В висках колотилась кровь. Он ускорился, протянул руку и схватил напарника за предплечье чтобы убедиться. Тот остановился и обернулся. Посмотрел в ответ живыми блестящими глазами. Под левым глазом у него наливался синяк.
-Что?
-…Нам еще далеко идти?
-Уже нет. Не волнуйся. – Ринат растянул в улыбке свои тонкие губы. –Это такое место, здесь трудно. С тобой все в порядке, но ощущается по-другому. Не волнуйся.
-А с тобой? Все в порядке?
Коваль задумался и покачал головой.
-Скорее нет, чем да. Но я чувствую себя хорошо. Я знаю, что мы скоро придем.
-Откуда знаешь?
Тот пожал плечом.
-Идем.
Деревья и даже травы закончились. Под ногами теперь был сплошь голый камень. Сырой, скользкий, уложенный пластами. И они пришли, почти как по ступеням. Макушка этой вершины оканчивалась небольшой естественной площадкой. Горные породы, вышедшие цветными изгибами минералы, легли здесь почти горизонтально.
Они остановились, чтобы перевести дыхание и напиться. Туман почти иссяк и пейзажи вокруг, раскинувшиеся до самых голубых, тающих в сырой дымке дальних вершин, казались фантастическими, почти сказочными. Это было гигантское, полное воздуха пространство, дикое, глухое. Арсений, глядя на эти виды, ощущал себя летящей птицей. Над клочковатыми сырыми облаками, над небольшими невысокими хребтами, серыми и голыми вверху и поросшими снизу зелено-желтым мелким лесом. Кое-где по-змеиному петляли и белели пенившиеся ручьи. Постоянное головокружение усиливало это чудесное ощущение полета. Он был точно пьяный, и даже был бы уверен в этом, если бы не знал точно, что не брал в рот никакого алкоголя вот уже несколько недель.
Воздух вокруг них был прозрачным и свежим. В какой-то момент Назаров решил, что сорвись он сейчас с этой вершины, с самой отвесной ее части, то полетит вниз не как набитый гнилым картофелем мешок, а будет планировать как птица, расправив руки и пальцы, долго и плавно, описывая вокруг вершины идеальную спираль.
Ринат приблизился неслышно и положил руку на его плечо. Это прикосновение вернуло Назарова в реальность и он, глядя вдаль, успокоено улыбнулся. Ну разве шизофрения может вот так по-дружески похлопать тебя по плечу?