Но Арсений морщился, словно от зубной боли. Не радовала уже и полученная, последняя, отпускающая его на свободу, подпись. Он все стоял на высоком крыльце, бессмысленно почесывал свободной рукой колющийся подбородок, и не спешил обрадовать своих ребят звонком. Во-первых, они с командой изрядно опаздывают на объект. По его данным, на несколько дней. Это плохо. Таких задержек, как сейчас, еще не было. И нет никакой форы, нет денег на самолет, никаких сбережений уже не осталось, финансирование урезано. Добираться придется только на машине, а затем и вовсе пешим ходом. Ну а во-вторых…
Вся безумная спешка в сборах и нервотрепь только из-за того, что кто-то методично продает их. Знать бы только кто сливает информацию «хвостам», за какой из этих многочисленных темно-коричневых тяжелых дверей сидит крыса. Кулаками бы не щекотал. Ну нет, что мы, разве, дикари? Но, когда попадется, душу отведу, запугаю и доведу до энуреза, - уже давно решил он. Почему-то Арсению казалось, что на такое способна только сошка мелкая, незначительная и незаметная. Такая, с которой он сможет свести счеты лично.
За последние пару лет «хвостов» расплодилось как блох на старой собаке. И они покусывают институт, стремясь напиться побольше крови. Как правило, их исследования и финансируются лучше и оснащены они по последнему слову, уж институтское старенькое оборудование таким лабораториям не чета…. В эти оазисы возможностей и хороших доходов часто уходят теперь работать, приманенные большим куском, лучшие студенты института. И это очень обидно, особенно потому, что не делиться со студентами своими знаниями и секретами Арсению было нельзя, а они же, после окончания учебы - скок, и уже на «темной стороне».
Постояв еще с минуту, начальник экспедиции, пришел в себя. Отогрелся солнцем и отдышался кислородом. И в голове бродили уже совсем иные мысли. Пришла пора действовать, а значит, жить и бороться. Он резво соскочил со ступенек и расправив плечи поскакал к стоянке, где ожидал его старенький зеленый автомобиль.
***
За городом, в окружении полей, неба, в толще прозрачно-голубого воздуха уже пахло осенью. В приоткрытые окна быстрого автомобиля врывался легкий, с ароматом сухих трав, нежный ветерок. Он пугающе шуршал в высокой кукурузе, гладил широкими ладонями податливые гибкие пшеничные колосья. В начинающих желтеть листьях высоких прохладных тополей прятались солнечные лучи. Они падали на дорогу, то и дело скрываясь в деревьях, отчего в глазах начинали скакать кровавые зайцы. Сидящий за рулем Олежка надел солнечные очки.
Арсений в их старом микроавтобусе всегда занимал переднее место, рядом с водителем. Либо сам сидел за рулем. Сейчас у него на коленях лежала раскрытая дорожная карта, которую ветер то и дело смахивал на Олега. Навигатор для слабаков – заявил он Олегу в самом начале маршрута. Тот лишь усмехнулся, бодро настраивая координаты перевалочного городка.
Ощущение движения давало Арсению возможность хорошо поразмыслить. Хотя часто случалось так, что действовать им приходилось по ситуации, решения принимать сиюминутно. Но все же было хорошо, когда в уме держался подробный план, это успокаивало и давало ощущение надежности. Кроме этого, он все чаще задумывался о написании специальной техники безопасности и правил поведения, универсальных для всех неизученных еще объектов. Это был очень важный момент, и декан факультета НИИ его поддерживал, потому как часто случалось, что даже опытные сотрудники неосторожными жестами нарушали какой-либо процесс, а это было равносильно тому, чтобы наткнуться во фрагментах древних горных пород на скелет археоптерикса и попрыгать на нем в ботинках.
Обычно он ничего не записывал. Память была крепкая, как кулак, голова работала словно мощный компьютер, где вся информация была разложена по папочкам и где регулярно отправлялась в «корзину» не пригодные для работы данные. О просмотренных фильмах и прочитанных ради интереса книгах, не относящихся ни к истории, ни к науке. Туда же летели и разговоры с соседом по лестничной площадке, который вот уже второй год упрашивал Арсения передвинуть наружную часть сплит системы, ибо «…с него вода капает на мое окно и стекло все в разводах, а жена сходит с ума от стука капель…». И недолгие телефонные беседы с родителями, которые все интересовались тем, чего у Арсения не было – а именно личной жизнью. Мысли о том, что нужно бы приодеться, а то «как бомж уже ходишь, сынок…» и починить гудящий холодильник - они тоже по ошибке опускались в эту корзину. Его увлеченность нравилась многим, но она же и отталкивала от него новых людей. Только пара старых, еще институтских приятелей, не давали Арсению окончательно потерять все связи с жизнью мирской. А конкретно, с барами и пивнушками, куда при встрече его и тащили друзья, чтобы, позабыв на два часа об офисах и своих женах с маленькими детьми, жадно, с удовольствием впитывать изобилующий отступлениями и смешными историями рассказ об очередном исследовании и путешествии этого свободного и увлеченного человека.