– Друзья, – сказал Нет-Шансов. Он переводил взгляд с одной Миннелли на другую, не зная, к кому обращаться.
– Мистер Нет-Шансов. – Крупный мужчина поднялся навстречу. По высокому тонкому голосу Нет-Шансов догадался, что это Потеряшка.
– Потеряшка, – сказал Нет-Шансов. – Друг. – Как будто он с самого начала знал, к кому обращаться.
Нет-Шансов поприветствовал всех трех тайным рукопожатием волков – большой палец вверх, большой палец вниз, пальцы в замок, рывок и удар костяшками пальцев. Затем он сел. Его длинное кожаное пальто заскрипело.
– Хорошо выглядишь, Нет-Шансов, – сказал Потеряшка.
Нет-Шансов улыбнулся.
– Манхэттен дарит, Гарлем отбирает.
– Это правда, – сказала одна из Лайз.
– Заказать тебе чего-нибудь? – спросил Потеряшка. – Он схватил за руку проходившую мимо официантку. – «Чивас Ригал». Быстро.
Нет-Шансов склонился над столом.
– Хочу сбросить вес, – сказал он. – Хочу сбросить килограммы.
Потеряшка поднял свой стакан виски с содовой и выплеснул его на пол.
– Мне всегда нравился мой друг Нет-Шансов. – Потеряшка потянулся в карман и вынул полиэтиленовый пакет с кровью – свежей, из банка крови и плазмы, гарантированно незараженной СПИДом. Он начал отжимать ее в свой стакан. – Мой друг Нет-Шансов всегда найдет тебя, всегда заплатит наличными, всегда вежлив. Имеет собственную клиентуру в Гарлеме, никогда не лезет в наши дела. Никогда никаких стычек с Нет-Шансов.
– Это правда, друг, – сказал Нет-Шансов.
– Я выпью за это.
Улыбка Нет-Шансов стала несколько натянутой, поскольку Потеряшка поднял свою маску Лайзы Миннелли и хоботок, высунувшийся из-под языка, опустился в красную жидкость.
– Шато Четвертая, резус отрицательный, – выдохнул он. – Мой любимый сорт.
Кто бы ни подошел к телефону, он ответил по-китайски.
– Могу я поговорить с доктором Зао?
– Кто его спрашивает? – переход на английский был достаточно легким.
– Хувей.
– Минуту.
Хувей знал, что место, куда он звонит, располагалось неподалеку. Бар-ресторан находился на втором этаже, над гастрономом, и у него даже не было английского названия, просто вывеска с иероглифами на двери. Хувей полагал, что назывался он просто Частный Клуб. На красных кожаных диванах сидели мягкоголосые азиаты в костюмах от Savile Row и итальянских ботинках ручной работы, вероятно, доукомплектованные израильскими пистолетами-пулеметами.
– Зао у телефона.
– Это Хувей. Вы все еще ищете Дувра Дэна? Парня с тремя глазами, обокравшего вас дома на Третьей Восточной улице?
– Хм, – минута в раздумьях. – Мы можем обсудить это не по телефону?
– Нет времени на личную встречу, друг. Он в «Шизиках» со своими друзьями.
– И вы уверены, что он там?
– Он был там пять минут назад. Он снял свою маску, когда взял выпивку, и я видел его.
– Если эта информация достоверна, вы можете обратиться ко мне завтра за моей очень большой благодарностью.
– Я человек слова, доктор Зао, – Хувей повесил трубку.
Темнота заколебалась вокруг него. Он посмотрел на стеклянный фронтон штаб-квартиры полицейского управления Нью-Йорка. Есть еще дела на сегодня?
Можно пойти домой.
Он застегнул воротник своего черного кожаного тренча и пошел на юго-запад вдоль по Парк-роу. Лишь окна штаб-квартиры полицейского управления светились в темноте. Он старался держаться тени.
– Симон? Это ты, Симон?
Искаженный голос завопил из дверного проема. Хувей отпрыгнул при виде фигуры, прятавшейся под старым стеганым одеялом. Пожилая женщина-джокер с печальным, как будто провалившимся внутрь лицом – настолько оно было обескровленным и изрезанным морщинами.
Ужас прокатился сквозь него. Он больше не был Симоном.
– Вы обознались, леди, – сказал Хувей.
– Это ты!
Хувей покачал головой и отступил назад. Женщина покачнулась в попытке дотянуться до него. Ее рука схватила воздух. Она оглядывалась.
Темнота просто поглотила Хувея.
– Симон! – закричала она. – Помоги мне!
Темнота не ответила.
К тому времени, как он поймал такси, идущее на север, он снова был Нет-Шансов. Он считал, что был Хувеем, носящим одежду Нет-Шансов, и это сделало его неуверенным, заставило среагировать слишком резко, когда в его личности усомнились.
Кто мог еще остаться в живых, спрашивал он себя, чтобы помнить Симона?
Очевидно, некая пожилая леди-джокер. Он не мог вспомнить, чтобы видел ее когда-нибудь. Он удивлялся, почему ее появление так напугало его.