Дург ударил ногой в корпус. Шэд блокировал удар обеими руками, его сильно качнуло в сторону. Дург пробил брешь и развил успех. Кулаки и локти мелькали с огромной скоростью. Шэд сумел блокировать большинство ударов, но один отклонил лишь частично и почувствовал резкую боль, пронзившую левый бок. Он почувствовал, как гнутся его ребра, поглощая силу удара.
Шэд пальцами попытался достать глаза коротышки, затем зажал его голову в локтевом захвате и потянул назад. Боль пронзила руку Шэда. Это было все равно что тянуть грузовик с цементом.
Дург сморгнул кровь с глаз, и в это мгновение Шэд использовал свою дикую карту и потянул из него тепло. Дург задрожал, но его боевые инстинкты вынуждали его нападать. Шэд пнул его изо всех сил в колено, когда тот возобновил атаки. Это остановило Дурга лишь на мгновение. В ответ таксианец нанес удар пяткой, так что у Шэда клацнули зубы. Шэд блокировал одну атаку за другой, забирая жар из чужого, с холодным скептицизмом наблюдая, как бледнеет Моракх, но продолжая тянуть тепло.
Где-то на периферии сознания мелькнула мысль, что Таксис был зимней планетой. Им должен нравиться холод.
Он продолжал поглощать фотоны. Других идей у него не было.
Дург опустил голову и напрягся. Боль прокатилась по ребрам Шэда, когда голова Моракха ввинтилась в его туловище. Шэд подался назад, его раненая нога подвернулась, и он упал, опрокинув на себя Моракха. В отчаянии он забрал все тепло, до которого мог дотянуться. Руки Моракха сомкнулись на горле Шэда, и воспоминания о Роберте Пэнне с его удавкой поднялось желчной горечью. Шэд прижал ладони к вискам Дурга.
Моракх вздрогнул и потерял сознание. Его кожа была ледяной. Шэд перекатил тяжелое тело и встал. Что-то хрустело в его левом плече и вдоль спины. Если ему повезло, он просто порвал мышцы и связки, если нет – сломал себе ребра. Он похромал к заливу.
Выстрелы вспороли воздух. Они были далеко.
– Несколько моих солдат, – сказал Кафка, – Блоут велел им искать вас на южной стороне.
Шэд посмотрел на деревянную лестницу, скользкую, ведущую к лодке, покачивающейся на конце фалиня. Он осторожно подхватил Тахиона, и его ребра разорвало болью. Он не обратил внимания и спустился по ступенькам. Волна намочила ноги до колен, пока он ждал, когда «Зодиак» подойдет ближе, а потом присел и прыгнул. Его поврежденная нога чуть сбила их с курса, но Шэд успешно приземлился на резиновое покрытие на дне лодки. Удержал равновесие, несмотря на усилившуюся качку, и поставил Тахиона, склонившись в полупоклоне. Подскочил к навесному мотору. Уставился на него, неуверенно потянулся к ручному стартеру.
– Там есть автостартер, – крикнул Кафка.
Шэд нашел его, порадовался, что не придется лишний раз совершать резкие движения.
– Спасибо, брат, – сказал он. Во имя сына вдовы.
Он завел мотор, газанул. Кафка кинул конец.
Они отчалили.
Кафка не помахал им на прощание. «Зодиак» подскакивал на волнах и падал вниз с глухим стуком, который пугал больше, чем боль в ребрах. Холодный ветер с Атлантики выстудил августовскую ночь. Брызги летели на обоих пассажиров, но лодка двигалась быстро. Шэд окружил лодку тьмой, забрав все тепло, до которого мог дотянуться. Он правил в залив, пока огни лодок береговой охраны не стали слишком яркими, а потом повернул на юг.
Если их и преследовали, то он ничего не видел.
Статуя Свободы пылала справа, ее факел, казалось, мерцал в мчащемся воздухе. Шэд отпустил темноту, чтобы Тахион могла увидеть это.
– Вот, – сказал он, – твой счастливый знак на сегодня.
Тахион смотрела с удивлением. Ее длинные светлые волосы развевались на ветру. Шэд не был уверен, что на лице ее сверкают слезы, а не капли воды.
– Свобода, – сказал Шэд.
Огни Бейона и южных доков Джерси-Сити вырисовывались впереди. А потом появилось что-то еще. Черная колонна, поднимающаяся из темноты прямо перед ними. Она издавала сосущий, рычащий шум.
– Осторожно! – закричала Тахион, и Шэд вывернул руль. «Зодиак» поднялся на гребень волны и упал. Столб прошел по левому борту. Шэд увидел нечто, вращающееся на вершине.
Он опустил на лодку покров темноты. Тахион смотрела на него, не видя.
– Что это было?
– Я не уверен. Возможно, это была дыхательная трубка субмарины.
– Что?
– Дыхательная трубка. Вроде перископов и радаров. Древние дизельные подлодки поднимались на поверхность за воздухом, пока немцы во время Второй мировой не придумали дыхательные трубки. Теперь они просто поднимают трубку и дышат через нее. Но я не знаю, остались ли у нас на флоте дизельные подлодки.