— «Омар». Вместо «Комара», — повторила Лиза. — Понятно! Указания усвоила!
А про себя подумала: «Так они меня и заставят!.. И не может быть, чтобы меня захватили. Я — везучая!..»
Когда стемнело, они приехали на аэродром. Там, уже в «виллисе», их ждали трое немолодых мужчин в кожаных пальто. По всему видно — начальство.
Один из мужчин, самый старший, по очереди обнял их и поцеловал, а Лизу еще и потрепал по щеке пахнущими табаком пальцами. В распахнутом отвороте пальто она увидела генеральский погон. Догадалась: начальник разведотдела фронта… Генерал оглядел разведчиков:
— Доброго вам пути, товарищи! Успешного выполнения задания и возвращения с победой!
Потом Лиза, Анна, Юзеф и генерал со своими спутниками подошли к самолету. Летчики спрыгнули им навстречу.
— Ну, по русскому обычаю перед дальней дорогой…
Генерал сел на ящик. Все тоже расселись — кто на что. Лиза забралась на бочку из-под бензина. Помолчали. Один из летчиков тихо запел:
Все негромко стали подтягивать:
Лиза уже слышала раньше: такая традиция при проводах группы.
Пристегнули парашюты. На Лизу, чтобы «не зависла», кроме положенного снаряжения навьючили рацию, два комплекта радиобатарей. На поясе — саперная лопатка, финка, в карманах — гранаты Ф-1 — «эфочки». Груза получилось столько, что она не могла и с места двинуться. Инструктор-авиадесантник и штурман на руках внесли ее в самолет.
Задраена дверь. Взревели моторы. Лиза приткнулась к стеклу. За окнами скользнул по взлетной, полосе прожектор. И самолет рванулся в темноту.
Ревущий мрак подступил со всех сторон. Только в кабине пилотов мерцали приборы. Лиза сидела, придавленная грузом к жесткой скамье. Ее слегка знобило. Но она чувствовала, как горят щеки. Кружилась голова, и к горлу подкатывался комок. Лиза открыла рот и стала дышать глубоко — так учили, если вдруг будет тошнить. Нет, ни за что! Только не думать об этом! А о чем? Как — «о чем»? Ведь она летит на задание, в тыл к немцам. Час или два — и она уже среди врагов. Все! Все началось — и назад дороги нет. Ей страшно? Сосет под ложечкой, звенит в ушах. Какая-то слабость во всем теле. И знобит. Это страх? Она будто бы прислушалась к себе, к тому, что происходит внутри нее. В ней вибрировала какая-то звонкая, тревожная струна. Защемило сердце. Ей страшно? Она заставила себя вспомнить слова, те, что она говорила давно, когда только еще переступила порог разведшколы: «Я, Вологодская Елизавета Яковлевна, обязуюсь быть преданным, честным и мужественным борцом социалистической Родины и работать в тылу врага в качестве советского военного разведчика. И если понадобится, то смогу умереть за великое дело освобождения социалистической Родины от нашествия немецких захватчиков…» Елизавета Вологодская, Лиза… Нет, теперь она Ольга Богуславская. Ольга и «Комар», а Лизы больше не существует. От этих мыслей ей становится жутковато. И еще сильней и звонче вибрирует пронизавшая всю ее струна.
Темень. Вдруг внизу запульсировала огненная река. «Фронт!» Девушка снова прильнула к холодному стеклу. Огненные трассы снарядов. Вспышка где-то рядом, в небе. Еще. Еще. Грохота не слышно, только вспышки. Самолет дрогнул. Стал проваливаться. Ольгу откинуло, прижало к борту. По небу шарили прожекторы. Огненная река ушла назад. Но кругом в небе продолжало вспыхивать. Она догадалась: «Зенитки». Прожекторы погасли. Снова мрак. Но тут же, совсем рядом, над головой, застучал пулемет. Самолет стал выделывать замысловатые фигуры. Ольгу сорвало с сиденья, сбросило на пол, потащило в хвост.
Наконец пулемет замолчал. Самолет продолжал полет, а за окнами стало непроницаемо серо.
Появился стрелок:
— Чуть не накрыли нас «мессеры». Повезло — облака.
Пелена за стеклами стала серебристой. Сквозь ее тонкую прядь засветилась сбоку, ниже самолета, луна. Ольга почувствовала: «Снижаемся». Пронзительно завыл сигнал. Инструктор ощупал каждого, предупредил:
— Приготовиться!
Штурман открыл дверь. Ударил влажный и холодный воздух. Первым к двери подошел Юзеф. Шагнул в темноту. Следом за ним — Ольга. Почему-то груз не казался таким тяжелым.
Лицом к лицу
Непривычное, ни с чем не сравнимое чувство безудержного падения. Ольгу крутит в воздухе и несет вниз, и не за что уцепиться. Она судорожно заглатывает воздух, зажмуривает глаза от ужаса: «Все!» И Тотчас — рывок, болью отдавшийся в бедрах и плечах. Необыкновенная легкость. И разом схлынувший страх, вытесненный удивительным и непривычным ощущением плавного парения.
Она открывает глаза. Сквозь стропы мигают звезды. Луна сбоку. Протяни руку — коснешься сверкающего диска. Совсем светло. Ольга видит недалеко от себя безмолвно плывущие к черной земле парашюты. Земля приближалась. Были отчетливо видны мерцающая полоса шоссейной дороги, кусты вдоль обочины, поле, лесок и невдалеке — большое селение с костелом на холме. Ольга услышала даже лай собак и кваканье лягушек. И тут только осознала, что яркое свечение луны — опасность!
Она приготовилась к приземлению: поправила, как учил инструктор-десантник, лямки, согнула ноги в коленях, составила вместе ступни. Вспомнила: сигнал сбора — «удушливый кашель».
Но кашлять не пришлось. Все трое приземлились поблизости друг от друга. Огляделись. Откуда взялась эта деревня? Почему ноле и шоссе, когда должен быть лес у реки? Куда их выбросили? Но строить предположения некогда: со стороны селения нарастает заливистый лай. Закапывать парашюты тоже некогда. Нужно скорей уходить.
На земле Ольга снова почувствовала тяжесть своих вьюков. Шепотом попросила:
— Юзеф, возьмите у меня батареи питания.
— Своего хватает!
Ольга изумилась. Посмотрела на командира. В голубом свете его лицо казалось бледным, будто припудренным. А глаза — черными. «Наверное, как и я, струхнул». Она обняла в охапку парашют и сделала шаг к леску.
— Давай мне что-нибудь, — отозвалась Анна и по- польски что-то сказала Юзефу.
— Ладно, хватит, — с неохотой согласился он и взял у Ольги тяжелые батареи. — Пошли!
— Погодите. — Ольга достала из кармана пачки махорки. — Надо присыпать место приземления и натереть подошвы, чтобы собаки не взяли след.
— Еще выдумала! — снова огрызнулся Юзеф. — Кому вы здесь нужны?!
Но все же достал пачку.
«Что с ним? — удивленно подумала Ольга. — Куда девались его выдержка и учтивость?..»
Они пошли в сторону от селения. Страх перед неизведанным прибавлял силы и ускорял шаги. Впереди — ручей, разбухший от вешних вод. «Хорошо, собьет со следа». Они пошли прямо по воде, потом перебрались вброд на другую сторону. Когда уже начал брезжить рассвет, увидели лес, молодой, густо сплетенный кустарником. Укрылись в ветвях, стали слушать, нет ли погони.
В лесу уже все расцветало. Ветви — в клейких листьях, земля пронизана зелеными стрелками трав. Эх, сбросить бы рюкзак на эту мягкую землю, куртку под голову — и поспать!
— Что будем делать? — спросила Ольга.
Юзеф молча пожал плечами.
— Но надо же сориентироваться.
— Иди.
— Нет, Юзеф, лучше пойти вам, — стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно, сказала Ольга.
— Почему лучше мне, а не тебе?
Она поймала его ускользающий взгляд. «Как он струсил!»
— Почему должен идти я? — Его голос сорвался на приглушенный крик.
— Потому что вы мужчина, — как можно спокойнее ответила она. — Могу и я пойти. Но я не знаю польского языка.
Он молчал, не двигаясь. Потом, будто сбросив с себя путы, передернул плечами, поднялся. Проверил пистолет. Осторожно раздвигая ветви, направился к опушке. Ольга смотрела ему вслед, пока он не скрылся за деревьями. «Странно он ведет себя. Странно…»