— Лен, остынь, а. — Тим присел на ступеньку и вытянул ноги. На него тут же навалилась усталость. — Работаю я. У Данилевского.
Ленка фыркнула так громко, что Тим убрал телефон от уха.
— Тебе там что, медом намазано?
Сердечными каплями, остывшим чаем и раскиданной по полу статьей неизвестного назначения.
— Надо что-то, или ты просто поорать позвонила? — поинтересовался Тим.
Повисла пауза.
— Лен? — позвал Тим. — Не слышу тебя.
— Знаешь, что, — так тихо и ровно сказала Ленка, что Тим поежился. — Ты либо съезжай из дома окончательно, либо переставай своим отсутствием бабушке нервы трепать. Мама на работе, ей не до этого, а я выслушиваю, как бабушка за тебя переживает. Тимочка то, Тимочка се. Вот бы Тимочка девочку себе нашел. Может, Тимочка ночевать не приходит, потому что он у девочки. Надоело поддакивать, понял?
— Не лезь, а? — Тим поднялся со ступеньки и отряхнулся. — Вот совсем сейчас не до тебя.
— Тебе всегда не до нас, — отрезала Ленка. — Чем за чужим дедом следить, лучше бы бабушке родной помог.
— Хочешь сказать, что я не помогаю, да? Лен?
Но Ленка уже отключилась. Тим убрал телефон, вдохнул так глубоко, что начало резать в груди, и медленно выдохнул. В воздухе пахло неуместно — тяжелым парфюмом, пудрой и мылом, как в театре, а не в подъезде. Тим вдохнул еще раз и зашел к Данилевскому.
— Почему вы без стука? — с порога спросил его Григорий Михайлович.
Он стоял в коридоре, тяжело опершись на тумбочку. Тим было шагнул к нему, но заметил, что в руках старик держит фотографии, забытые на диване, и остановился.
— Григорий Михайлович, вам бы присесть.
Данилевский дернул подбородком и стал похож на взъерошенного старого голубя. Тим закрыл за собой дверь, стащил куртку и повесил ее на крючок.
— Почему вы позволяете себе заходить в мой дом без стука? — разделяя слова долгими паузами, переспросил Данилевский.
Дышал он хрипло и как-то поверхностно. Плохо дышал. Но стискивал карточки в пальцах так сильно, что те помялись.
— Я выскочил переговорить с другом, — попытался оправдаться Тим. — Даже дверь не закрыл.
— И давно друзья навещают вас у меня дома?
Тим замялся. Глупее ситуации было не придумать. Данилевский молчал, набираясь сил для следующей фразы. Продолжая буравить Тима раздраженным взглядом, он наконец сказал:
— Может, вы им еще и передаете что-то из моего архива?
И картинка сложилась. Тим подавил нервный смешок, вдохнул поглубже. Отступать было некуда. Данилевский загораживал коридорчик, ведущий в комнаты, так решительно, будто готов был скорее упасть замертво, чем пропустить шпиона. Подозрительность, взросшая на благодатной советской почве, пылала в нем вместе с праведным гневом.
— Григорий Михайлович, ну что вы такое говорите? Это был коллега из редакции. Приехал обсудить выход книги. — А еще неумело потереться лицами в вашем подъезде, но это опустим.
— А это что? — Голос Данилевского сорвался на высокой ноте, старик начал кашлять, но Тима к себе не подпустил, отогнал взмахом руки, отчего раскашлялся еще сильнее.
— Может, воды?
— Не нужна мне ваша вода! — хрипло отрезал он. — Почему вы рылись в моих вещах, Тимур?
Потому что искал ваших родственников. Потому что до трясучки боюсь за вас, пока вы, упертый старый баран, стоите тут и злитесь. А злиться вам нельзя, ни в коем случае нельзя. Вон как вас шатает уже.
— Давайте присядем и поговорим, хорошо? — попытался успокоить старика Тим.
— Перестаньте командовать! — взвился он, и на без того бледном лице выступил у рта совсем уж выбеленный треугольник.
Сердечная недостаточность. Так бабушка говорила. Белый треугольник над подбородком — недостаточность. Тим решительно шагнул к Данилевскому, взял его под локоть и потащил в комнату, пока тот слабо упирался и возмущенно восклицал:
— Что вы делаете? Отпустите! Тимур, прекратите немедленно!
Тим усадил его на диван, сел рядом, помолчал, собираясь со словами. Не собрался, но говорить пришлось.
— Послушайте меня, пожалуйста. Я никогда не рылся в ваших вещах. Но мне нужно было найти хоть какую-то зацепку, понимаете?
— Вы шпионите за мной, да? — пробормотал Данилевский. — Кто вас подослал?
Тим бы засмеялся, но из домашних стариковских тапочек выглядывали дутые ступни.
— Никто меня не подсылал, — с нажимом ответил Тим. — Врач из скорой, Сатимов, сказал, что нужно найти ваших родственников. Вы же сами не хотите в больницу, а вам нужно. У вас ноги… Вы видели свои ноги?