Охренеть, ты, ВерПална, специалист по камуфляжу! Кто бы мог заподозрить, что там под твоим оверсайзом всё вот так?!
Сердце грохочет, обмениваясь впечатлениями с членом.
Миниатюрная... с формами... гладенькая... Обнять и драть!
Гном бубнит что-то фоном рядом с ней, кривя надменно лицо.
— Ты сама виновата в своем положении! Хорошая мать так бы не поступила...
"Спаси меня!" — двигаются беззвучно губы Веры. — "По-братски!"
Сводит жалобно брови.
Это я легко!
Главное, её как дверь в эмоциях "с петель" не снести.
— Верочка!
Всовываю ей букет в руки, врываясь между ней и гномом.
За талию притягиваю к себе.
Едва тормозя порыв, впиться в губы.
Воу-воу, легче, Саянов! — поджимаю губы от греха.
Улыбаясь как идиот, смотрю ей в глаза. Глаза всё те же. Практически уже родные. И привычного рефлекса отморозки, как на красивых баб, не возникает. Потому что все они суки, а Вера — зайка и "свой пацан".
Хотя даже взгляд у нее сейчас совсем другой. Порхает своими ресницами... Вот как так? Ты чё, в приворотное зелье нырнула что-ли, Вер?
— Привет! — дотягиваясь, демонстративно впечатывается мне в щеку поцелуем.
Не побрился... - вздыхаю, не ощутив через густую щетину прикосновение ее губ.
— Саяновы! Кольца...
Отдаю администратору.
— Пойдем, — ускоряя, дёргаю за талию, ощупывая на автомате пальцами, как под тканью ощущается тело.
— Ахх... - слетает с каблука, теряя равновесие.
Подхватываю на руки, заношу в зал.
— Оуу.... - поспешно вжимает ладонь в грудь, не позволяя вырезу разъехаться слишком уж откровенно.
Вот! Хотел же, чтобы Веру на руках сегодня носили. Хочешь сделать хорошо, сделай сам!
Ставлю на ноги у красного круга, в котором мы должны стоять. Делаем синхронно шаг вперёд.
Работница ЗАГСа читает нам торжественную речь.
Я плыву в какой-то горячей гордой эйфории от ощущения ее рядом. И ещё немного от ревности к гному и самцового ощущения, что "моя", а не его.
И зачем-то держу руку на талии Веры, пальцами ощущая изгиб, переходящий на ее попку.
Убери лапы, Саянов!
Не-а....
И ещё тьма всяких дурацких незрелых эмоций курсируют в моей башне.
Саянов, ты чокнулся? Выныривай...
Мы обмениваемся кольцами.
У Веры дрожат пальцы. Ловлю крепче ее кисть.
— Ты чего? — шепчу ей. — Это же я...
— Всю спину мне высверлил.
— Кто?
Бросаю искоса взгляд на двери в зал.
В углу стоит тот гном. Сложив на груди руки.
Какого чёрта вообще он зашёл сюда?! Мы не приглашали!
Ну-ка нахер отсюда!
— Бывший муж?
— Угу.
— Жених может поцеловать невесту! — торжественно декларирует положенный текст работница.
Фотограф прицеливается в нас объективом.
А вот могу!
И меня словно магнитом от этой мысли.
Не в засос только, Саянов! — пытаюсь уговорить себя. — Не надо! Херовая идея!
Но, блять, другого шанса не подразумевается, а этот можно списать на то, что момент обязывал, а я — валенок. И тупо сыграл как положено.
Прижимаюсь к ее губам, ловя затылок ладонью.
От эрекции мозг отрубает, и я впиваюсь жадно глубже, ловя ее язык своим.
Знаю... Знаю.... идиот. Нам будет потом неловко за это. Но это всё потом. А сейчас: "жених может" — жених пользуется моментом! Охерительно сладким.
Глава 10 — Не принцесса
Поцелуи могут творить страшные вещи с женщиной. Особенно с той, которая даже примерно не помнит когда был последний. Семь-восемь-девять лет назад???
Мне казалось, что разлюбила это дело и не хочу их больше.
А сейчас стою на ватных ногах, оглушенная и пьяная. И плавлюсь от давно забытого ощущения. Настолько забытого, что кажется абсолютно нового.
И щетина — это оказывается будоражаще и приятно.
И когда "он" такой огромный и сильный, грохнуться от сладкой слабости тебе тоже не грозит.
Вера!.. Ауу.... Очнись! На вас смотрят. Но разве не в этом идея?
С усилием распахнув глаза, вижу, что бывшего мужа уже нет.
— Он ушел.... - со сбитым дыханием шепчу в губы Добрыне.
— М? А....
И дальше всё как в тумане. Я за ним, словно на поводке. Моя рука в его руке....
В себя прихожу уже на улице.
Снежинки кружатся и сразу же таят. Грязно, промозгло. А мне кажется день такой классный, и я пытаюсь не улыбаться, искусав уже все губы. И прячу их в пышно обернутый вокруг шеи шарф.
Разучилась дышать ровно....
На пальце белоснежное колечко.
Добрыня, конечно, выдал.... Спас так спас! Радикально.
Как в глаза-то ему теперь смотреть?
Но он — как ни в чем не бывало, особо и не смотрит в мои глаза.